Волков я отпустил здесь же, у кромки леса, молча посоветовав использовать для отдыха и охоты дальний лесок на другом берегу. Вожак, лизнув меня в щеку, увел стаю прочь, а я не без радости подумал, что из них, к счастью, никто не погиб. Да и полученные ими раны оказались неопасными. Будучи в стае, они быстро восстановятся. Так что можно сказать: охота и впрямь выдалась удачной.

Оказавшись в крепости одним из первых, я обнял Ворчуна, молча поблагодарил выживших в сегодняшней бойне псов, так же молча порадовался, что черно-рыжий вожак уцелел. И, отмахнувшись от многочисленных расспросов, первым же делом направился в душ. Въевшаяся в одежду слизь несказанно раздражала и заставляла чувствовать себя шелудивым псом. Шкура безумно чесалась, глаза щипало, слипшиеся волосы превратились в один большой ирокез. Да и воняло от меня так, что самому было тошно.

Хорошо еще, что Эрт сообразил притащить чистую одежду взамен той, которую я безвозвратно испортил. Оружие и ножны я тоже, хоть и с трудом, но отчистил. Однако на большее меня уже не хватило: закончив с самым насущным, я молча прошел мимо взволновано гудящей толпы на восточный двор, предоставив Хэнгу право самому отвечать на вопросы. После чего забрался под навес, воткнул в ауру сиротливо торчащую из стены изумрудную ниточку, рухнул на солому и мгновенно уснул, даже не почувствовав, как прижался к моему боку верный Ворчун. И как успокоенно засопели рядом восемь израненных, изрядно потрепанных, но неимоверно гордых собой псов, которые без преувеличения выжили только чудом.

Глава 12

Проснулся я уже в сумерках: отдохнувший, бодрый и голодный, как настоящий ашши. Правда, сон с меня согнал отнюдь не голод, а настойчиво стучащаяся на задворках сознания мысль, что стоило бы открыть глаза. Мысль, само собой, была не моя – едва я пошевелился, как в щеку ткнулся холодный нос. А когда неподалеку раздался смутно знакомый и чем-то обеспокоенный голос, я понял, что Ворчун не зря меня разбудил.

– Аш? – вероятно, не в первый раз позвал из темноты Надир. А когда я сел, вытряхивая из волос солому, ашеяр облегченно вздохнул. – Рам! Полчаса тебя пытаюсь дозваться, но Ворчун не пускает. И эти… лохматые… тоже не вовремя уперлись. Даже едой не соблазнились, хотя я чего только не предлагал!

Я с недоверием уставился на сгрудившуюся возле входа в тупичок собачью стаю, но те и впрямь загородили проход, недвусмысленно скаля зубы. Причем делали это молча. Видимо, чтобы меня не потревожить. И это смотрелось более чем угрожающе.

– «Спасибо, братья. Я в порядке», – коснувшись мыслью мгновенно успокоившихся собак, я поднялся с импровизированного ложа и с некоторым удивлением воззрился на приличный кусок свинины, который Ворчун молча положил мне под ноги.

При виде предельно серьезной волчьей морды на моих губах сама собой появилась улыбка. Но потом я подметил, что за те несколько часов, пока я дрых, с братом произошли некоторые изменения. Присел на корточки, придирчиво осмотрел раненый бок. Убедился, что там остались лишь шрамы, поверх которых уже успела отрасти новая шерсть. После чего с новым чувством оглядел уверенно стоящего на ногах волка. Мысленно отметил отсутствие прежней худобы, общий приличный вид зверя и тот факт, что перемены произошли буквально на глазах, хотя по возвращении я даже не вспомнил, чтобы подключить его к исцеляющей нити. А затем притянул к себе громадную морду и с подозрением осведомился:

– Скажи-ка, братец: с кого это ты, интересно, вытянул столько энергии? Явно не с меня: у меня еще резервы полнехоньки. Тогда откуда? Уж не с драхтов ли, которых тебе вчера скинули со стены, а?

Ворчун загадочно оскалился, а ашеяр издалека подтвердил:

– Ашши, как и ты, могут брать силы не только от своих.

– Вот так новость, – озадачился я, на всякий случай проведя рукой по вполне здоровому боку.