— Допустим, это наивный дурачок, — сказал я. — Но я не хочу, чтобы он ускакал на юг и предупредил брата, что я иду.

— Его брат все равно узнает, — сухо заметил Финан. — Этельхельму ведь уже известно, что ты поклялся убить его.

Это-то и не давало мне покоя всю долгую дорогу до Эофервика. Мы с Этельстаном обменялись клятвами и договорились держать их в тайне. Я нарушил обещание, поделившись с Эдит, Финаном, сыном и его женой, но все они пользовались полным моим доверием. Но раз Этельхельм узнал секрет, то Этельстан поведал его кому-то, а этот некто рассказал, в свою очередь, Этельхельму. А значит, среди близких к Этельстану людей завелись лазутчики. В этом не было ничего неожиданного, я бы скорее удивился отсутствию у Этельхельма осведомителей в Мерсии, но, так или иначе, врага предупредили об исходящей от меня опасности.

Был еще один человек, кому я не имел желания поведать о моей клятве, понимая, что это его не обрадует. И оказался прав — Сигтригр пришел в ярость.

Не так давно он был моим зятем и с моей помощью стал королем Нортумбрии. Норманн, обязанный мне троном. Я занимал при Сигтригре то же место, что Этельхельм при Эдуарде: был самым могущественным его олдерменом, единственным человеком, которого королю оставалось либо улещивать, либо убить. Но одновременно мы были друзьями, хотя во время той встречи в древнем римском дворце в Эофервике он был очень зол.

— Ты пообещал убить Этельхельма? — бросил он мне в лицо.

— Я дал клятву.

— Зачем! — Это не был вопрос. — Чтобы защитить Этельстана?

— Я поклялся защищать его. Поклялся много лет…

— И ему опять понадобилось, чтобы ты шел на юг, — перебил меня Сигтригр, — спасать Уэссекс от внутренней неурядицы! Спасти Уэссекс! Ты уже сделал это в прошлом году! Ты спас этого ублюдка Этельстана. А нам выгодна его смерть. Но нет, тебе нужно выручать жалкого засранца из беды! Ты никуда не пойдешь, я запрещаю.

— Этельстан — твой шурин, — напомнил я.

На это Сигтригр ответил резким словцом и пнул стол. Римский сосуд из синего стекла упал и разбился, взвизгнули королевские волкодавы.

— Ты не должен идти, — убеждал зять, наставив на меня палец. — Я запрещаю!

— Государь, у нас нынче принято преступать через клятвы? — спросил я.

Он снова выругался, прошелся сердито по каменному полу, потом повернулся ко мне:

— Когда Эдуард умрет, саксы передерутся между собой, так ведь?

— Скорее всего.

— Так пусть дерутся! — воскликнул Сигтригр. — Молись, чтобы эти ублюдки перебили друг друга! Нам это на руку: пока они воюют между собой, им недосуг воевать с нами.

— Но если победит Эльфверд, он непременно нападет на нас, — возразил я.

— А Этельстан не нападет? Думаешь, он не поведет армию через нашу границу?

— Он обещал не делать этого. Пока я жив.

— Это ненадолго, — вставил Сигтригр, придав своим словам тон угрозы.

— И ты женат на его родной сестре-близняшке, — напомнил я.

— Полагаешь, это его остановит? — Сигтригр сердито зыркнул на меня.

Прежде он был женат на моей дочери, которая погибла, защищая Эофервик. После ее смерти король Эдуард под угрозой вторжения в Нортумбрию вынудил Сигтригра жениться на Эдгит.