— Очень может быть. И пока она служит добру, я желаю ей света на пути. И мы вовсе не столь уж узколобы, как вам кажется, герцог Пелан.

— Может быть, я и ошибался, — сухо ответил герцог, — но, в конце концов, в этой кампании боги вновь свели нас как союзников. Позвольте в знак примирения предложить вам еще вина. Кстати, через своих капитанов я передал в когорты о вашем присутствии в роте. Виделись ли вы уже с вашими братьями по вере?

— Да, мой господин. Со всеми без исключения. В первую очередь с ранеными.

— Как видите, я не чиню никаких препятствий своим солдатам в отношений веры, ни в чем стараюсь не воздействовать на них.

— Позволю себе не согласиться с вами, ибо каждый день они видят перед собой пример для подражания — воплощенное мужество, честь и справедливость.

— Грубая лесть от Верховного Маршала — это что-то новое. Может быть, вам что-то от меня нужно? Говорите.

— Никакой лести. Вы командуете отличной ротой, это подтвердит любой, кто с вами знаком. Единственное, о чем бы я хотел попросить вас, — это разрешение еще на один разговор с Паксенаррион, когда память окончательно вернется к ней.

Герцог молча смотрел на жреца некоторое время, а затем сказал:

— Я не собираюсь препятствовать вам в этом, но завтра утром мы выступаем.

— Но ведь Паксенаррион…

— Я не оставлю раненых там, где могут оказаться лазутчики этого мерзавца Синьявы. Те, кто не сможет идти, поедут в санитарных фургонах с обозом. Если вам с нами по пути, можете снова побеседовать с Пакс.

— Как вы полагаете, понадобится ли вам в дальнейшем помощь жрецов?

— Деликатно сформулировано, друг мой, — улыбнулся герцог. — Благодарю, но надеюсь, что дальше нас ждут суровые сражения, но не штурмы крепостей, находящихся под покровительством злых божеств. Всегда рад принять вашу помощь в излечении раненых, но у меня есть и другие способы лечения.

— Я бы хотел оказаться с вами тогда, когда вы схватите Синьяву. Сейчас мой путь лежит в Вонгу. Полагаю, что все же наши пути еще не раз пересекутся в этой кампании.

— В Вонгу? Мы тоже будем там, хотя я не берусь сказать, как скоро. Если хотите, можете присоединиться к моей колонне.

— Это мысль…

— Но если вы поедете с нами, то должны будете оставаться в колонне до места назначения. Разумеется, какого бы мнения о вашем братстве я ни придерживался, в благородстве маршалов и паладинов Геда усомниться может только глупец. И все же… Вы видели, какие инструменты мы находили в крепостях Синьявы, в каком виде мы находили трупы пленников. Пытки — страшная вещь. А идти мы будем по местам, наводненным шпионами Синьявы. Я не могу рисковать ротой, поймите меня правильно.

— Я все прекрасно понимаю, мой господин. Если я решу ехать с вами, то сообщу об этом на рассвете. Не стану больше вас задерживать. С вашего разрешения я вознесу молитву Геду во имя успеха вашего дела.

— Что-что, а молитвы и благословения мы всегда принимаем с благодарностью, — вздохнул герцог.

Когда Верховный Маршал вышел из шатра, офицеры переглянулись.

— Ну что скажете? — спросил их герцог.

Арколин отмахнулся:

— Только болван, зная, что совершила Пакс в прошлом году, мог предположить, что она служит злым силам.

— Я не помню, — заговорила Доррин, — рассказывала ли я вам об одном случае в Ротенгри…

— Каком? — удивился герцог. — Еще что-то с Пакс?

— Да. Вы помните, что там был найден и убит жрец Ачрии.

— Ну конечно.