|
Окна и двери давно сменены на совсем уж близкие по времени, приблизительно послевоенные. В дом вели аж три двери. Холлидей постучал в самую богатую на вид: из дубовых, потемневших с годами, досок, с железной оковкой. Мгновение спустя они услышали шаги и скрип отодвигаемого засова. Дверь отворилась. На пороге появился высокий, слегка сутулый человек с белыми, когда-то белокурыми, но теперь совершенно седыми тонкими волосами. Возраст его, по всей видимости, подбирался к восьмидесяти годам. В молодости он, несомненно, нравился женщинам. На орлином носу сидели очки-половинки для чтения. Одет старик был в невзрачные хлопчатобумажные брюки, белую в тонкую полоску рубашку, зеленый жилет, застегнутый на две пуговицы. На ногах — дорогие шлепанцы, а в правой руке — стакан с янтарной жидкостью на дне. — Чем обязан? — произнес он. — Сэр Дерек Кэрр-Харрис? — спросил Холлидей. — Мистер Кэрр-Харрис, если не возражаете, — поправил старик мягко, почти застенчиво. — Обращение «сэр» заставляет меня чувствовать себя сквайром из романов Пэлема Г. Вудхауза.35 Помните? «Фамильная честь Вустеров». Сэр Уоткин Бассет. Ну и другие джентльмены тоже… А вы кто? — Джон Холлидей и Пэгги Блэксток. Человек в дверном проеме расплылся в улыбке. — Из Америки?! Вы — племянник Генри Грейнджера и его внучка? Да? — Совершенно верно, — кивнул подполковник. — Замечательно! — воскликнул Кэрр-Харрис. — Скорее входите! Он шагнул в сторону и взмахнул рукой со стаканом виски. Когда гости вошли в небольшую прихожую, увешанную книжными полками, Кэрр-Харрис закрыл дверь и задвинул засов, а после проводил Холлидея и Пэгги в просторную гостиную с высоким потолком — толстые, двухфутовые стропила покрывала ручная резьба. На стенах висели картины. Все написанные маслом и все — британская романтическая школа начала девятнадцатого столетия: буколические сцены с симпатичными доярками и шлюпками под парусом, несущимися по бурному морю. Между двумя книжными шкафами — стойка для ружей, высокая, в викторианской манере, сделанная из орехового дерева и застекленная. В воздухе ощущался затхлый запах. То ли от старых книг, то ли от соломенной крыши. И никаких следов женской руки. Пэгги поморщилась. Мебель в гостиной казалась старой и подержанной. Два кресла рядом с огромным камином из «дикого» камня, а между ними овальный коврик. Кушетка у стены. Большой однотумбовый стол со старой пишущей машинкой «Селтрик» на одном краю и высокими стопками бумаг на другом. Кэрр-Харрис опустился в кресло и махнул рукой гостям, указывая на кушетку. Они присели. — И как мой дорогой друг, старый Генри? — спросил профессор. — Хотя, я понимаю, в нашем возрасте нельзя ожидать слишком многого от жизни… — Он скончался, — сказал Холлидей. — О боже… — пробормотал Кэрр-Харрис. Он глотнул виски и вздохнул. — Да. Генри был очень стар, — сказал он философски. — Как и я. — Он еще отпил из стакана и размышлял несколько мгновений. — А я ведь виделся с ним совсем недавно. «Обед мастеров» в колледже. Вы слышали о таком? — В марте, — заметил рейнджер. — Совершенно верно. — Именно поэтому мы здесь. — А! — многозначительно кивнул старик. — Значит, вы нашли меч. Я очень рад, молодой человек, что вы справились. Генри был уверен, что вы решите его небольшую загадку. Уже очень давно к Холлидею не обращались «молодой человек». |
