- Помогло? - Девушки торопились узнать, судьбу неизвестной женщины.

- Вскоре она проснулась, открыла глаза и прижала к груди спящего младенца. Она была слаба, но злой дух уже покинул ее тело, голова у нее прояснилась.

«Я возвращалась в свое селение, - прошептала женщина, - смотрю - оно охвачено пламенем, и вокруг ни души, все разбежались. Я укрылась здесь, среди развалин, но почувствовала, что силы покидают меня. Голова была в тумане, руки обессилели. Ты дала мне целебное питье? Я чувствую, как жизнь возвращается ко мне. Кто ты?»

Узнав, что я из враждебного племени, она сразу переменилась в лице, задрожала, схватила младенца и, прикрыв его своим телом, сказала: «Убей меня, пощади только малое дитя. Если сына моего найдут среди развалин, то, может быть, дрогнет человеческое сердце и он будет спасен, не погибнет…»

- Я бы не простила ей эти злобные слова!-воскликнула девушка с суровым, мужественным лицом и упрямым квадратным подбородком.- Разве мы убиваем детей?

- Не знаю, как я сдержалась, - призналась Зарина.- Я сказала женщине, что у саков нет обычая убивать женщин и детей. «А в битву, - говорю, - мы пошли не потому, что польстились на добро Персиды, не думай так. Знай, что воины Дария задумали увести в плен наших братьев, захотели овладеть богатыми табунами саков.:«Ты думала, что тебе угрожают скифские стрелы, - сказала я женщине,-но ты ошиблась… Я пришла помочь тебе. Ты несправедлива». Женщина, вся в слезах, бросилась к моим ногам, стала просить, чтобы я забыла о сказанном. Она сняла с себя эти браслеты и дала их мне со словами: «В справедливой битве будь отважна, как львица!»

Зарина умолкла, и тогда к девушкам обратился старый воин Ширак. Он сказал:

- Зарина была настоящей львицей в битве, я это видел. Разящим был ее меч. Бесстрашно она повела свою сотню в бой.

- Все мы шли в бой без страха, - закричали девушки-воины, сидевшие вокруг Зарины.

Опьянев от браги, они расшвыряли маленькие круглые столы, которые заменяли на пиршестве блюда, и побежали к кострам, откуда доносились воинственные песни саков.

Вот здесь было настоящее веселье, хоть и без праздничного убранства, которым славился шатер вождя. В пламени костров шипели закопченные котлы. Крепкие загорелые руки хватали горячее, дымящееся мясо. Хрустели под белыми зубами бараньи ножки. До локтей тек горячий жир, заливая праздничную одежду. Только и слышно было вокруг: «Победа! Войско Дария изгнано из долины Яксарта! Пей и ешь до отвала!»

Глухо рокочет барабан, звонко заливается пастушья свирель, и, заглушая усердных музыкантов, тянут свою воинственную песню отважные воины:

Они поют, а потом долго кружатся в пляске и снова едят и пьют…

А на рассвете, когда догорели яркие огни костров, когда опустели закопченные бронзовые котлы, повсюду- далеко в степи под повозками, среди стогов сена и просто в кустах - сладко храпели усталые воины. Сон охватил их внезапно, будто заколдовал. Одни уснули, уронив на колени свои пиршественные чаши, другие свалились, зажав в руке баранью кость, третьи задремали, положив оружие под голову, как бывало во время битвы. Умолкли барабаны, не слышно больше свирели, и только ржание резвых жеребят возвестило о наступлении утра в степи.

Целую неделю пылали костры. Целую неделю длилось пиршество, а когда поредели стада и оскудели припасы, люди вернулись к своим делам, и каждый занялся своим маленьким хозяйством, без которого ему невозможно было бы прокормить семью и припасти оружие для новой битвы. Весело принялись за работу. Только Зарина была невесела…

Миромир удивлялся тому, что не едет со свадебными дарами Фамир. Старику было известно, что Зарине посчастливилось спасти жизнь отважного воина, что юноша хотел прийти с дарами еще задолго до битвы с персами.