|
— Для порядка, я думаю. Но Папа сказал в ответ: нет уж, Старый Король, не будет по твоему! Не бывать у внуков твоих верных настоящей мессы! Не дам я тебе поставить епископов! — Этот Папа был Антихрист? Этот Папа был Иоанн Павел II, поляк Кароль Войтыла, вспомнил Эжен Оливье. Вот только не враз все это получилось, Монсеньора Лефевра еще долго водили за нос, кормили пустыми обещаниями. — Я не знаю, Валери. И тогда Старый Король послал ночью за своим другом, Старым Герцогом. Тот себе жил тихо, не учил молодых рыцарей (Ах, как стыдно, Ваше Преподобие! Уж не стоило б такому умному человеку, как Вы, столь некритично повторять услышанное в детстве. В среде лефервистов всегда бытовала тенденция умалять заслуги Монсеньора де Кастро Майера, соратника Лефевра по самому крупному католическому скандалу XX века: епископской хиротонии четверых молодых священников традиционалистов. Между тем и у него была до раскола традиционная семинария в епархии, так что «молодых рыцарей» он тоже учил. Оба они — фигуры уж во всяком случае равновеликие. До скандала они шли разными путями, Лефевр устраивал по всей Европе маленькие бастионы, а де Кастро Майер держал целую епархию. По человечески традиционалистов, особенно французов, можно понять, стоит даже взглянуть на фотографии скандала. Монсеньор Лефевр так величав, так красив, статен, аристократичен, что рядом с ним Монсеньор де Кастро Майер смотрится каким то дряхлым сморчком в очках и пышных ризах. Но Вам то, отец Лотар, стоило бы копать глубже… ). И он прибыл ночью в горный замок. И Старый Король призвал к себе четверых из своих учеников, четверых молодых паладинов. Тиссье де Маллере, Фелле, Галарету и Уильямсона. Эжену Оливье начинало нравиться играть втихаря в загадки. И вот ведь странность, что все четыре имени вдруг выпрыгнули из памяти, словно игрушка на пружинке из коробочки сюрприза. А ведь лет шесть минуло, как он слышал от отца эту историю! — Рим занят антихристами, дети мои, сказал Старый Король. Не побоитесь ли вы четверо стать епископами, чтобы не умерла та месса, к которой ходили Карл Великий, и Карл Мартелл, и Хлодвиг, и Жанна Дева? Или пусть старая месса умрет вместе с нами? Нет, ответили паладины. Мы не боимся Рима, лишь бы месса жила. И до утра молодые рыцари разбили на большом лугу шатры, потому, что ни один зал в горном замке не мог вместить весь пришедший народ. Папа и не успел ничего узнать, а Старый Король со Старым Герцогом уже поставили во епископы четверых паладинов. И народ очень веселился и ликовал. А было это ровно шестьдесят лет назад, Валери, верней сказать, шестьдесят лет будет через два месяца. — А что Папа? — Он разозлился. Разозлился так, что велел отлучить от Церкви всех сподвижников Старого Короля и всех, кто ходит к настоящей мессе. Надо сказать, он же не давал вслед за прочими плохими Папами отлучать от Церкви даже масонов и коммунистов. Ах, извини, ты же не знаешь, кто это такие. Словом, Папа разозлился и всем сказал вот что: отныне Старый Король — мой враг. А друзья мне идолопоклонники, многобожники и мусульмане. — Задницы ему были друзья? Так он тогда наверное Антихрист! — Валери, лучше бы ты говорила — сарацины. Ну, а Старый Король не боялся Папы, нисколько не боялся. Жил себе в горном замке, хранил Чашу Грааля, а через три года умер со покойным сердцем. Такая вот сказка. — Нет, постой! А его рыцари, ну те четверо, они, когда Старый Король умер, не испугались Папы Антихриста? — Надо заметить, Валери, когда я был маленьким, я таких вопросов не задавал. И тебе не стал бы рассказывать сказки, если б знал, о чем ты спросишь. — Они испугались? — Ну, не сразу, конечно, — отец Лотар вздохнул. — Больше десяти лет они держались, а потом стали потихоньку искать, как бы все таки помириться с Папой. А Папа их тем временем потихоньку пытался рассорить промеж обой. |
