|
– Видел ты высокорожденного Эперита? – Нет, господин, с самого ужина я не видел его, он в эту ночь даже не обходил караулов, как это у него в обычае! Тогда Реи, а с ним и Елена вошли во дворец и увидели, как множество людей бежало к зале пиршества. Оттуда доносился шум и голоса, зала же эта была рядом с покоями царицы. Из дверей ее опочивальни выходила теперь толпа воинов, прислужниц и евнухов. – Вот видишь, тут завеса, спрячься за нею, чтобы тебя не увидели! – шепнул Реи Елене. – Я же узнаю, что тут случилось, и приду сказать тебе! – Что случилось? – спросил Реи у бежавшего мимо него человека. – Скверные дела, господин, – отвечал тот. – Эперит Скиталец, которого Фараон поставил начальником стражи и телохранителей царицы, недавно покушался на честь царицы, но она бежала от него, и крики ее разбудили стражу, те настигли Скитальца в самой опочивальне царицы. Некоторых он убил, других ранил, но, в конце концов, толпа одолела его, и теперь его связали цепями и тащат в подземелье крепостной башни, где он должен будет ждать приговора Фараона. Видишь, вот они тащат его! При этой позорной вести сердце Златокудрой Елены преисполнилось такою скорбью, что, будь она смертна, она, наверное, умерла бы, Боги еще раз насмеялись над ней: без любви прожила она всю жизнь, хотя и была любима всеми; а когда сердце ее, наконец, познало любовь, то любовь эта не дала ей ничего, кроме скорби и разочарования. Между тем в дверях появилась толпа, десять человек воинов несли на носилках связанного цепями Скитальца, как охотники несут связанного, затравленного ими оленя. Но даже и скованный, ибезоружный тот казался грозным и могучим, глаза его сверкали злобным огнем, так что толпа при виде его отшатывалась в сторону. Так то увидела Елена Аргивянка своего избранника сердца, когда его, опозоренного и скованного, пронесли мимо нее; крик вырвался у нее из груди. – Как низко ты пал, Одиссей, ты, бывший из людей лучшим и доблестнейшим! – воскликнула она. Он услыхал эти слова и узнал этот голос, и, хотя был скован цепями, жилы на шее его напряглись до того, что готовы были лопнуть; а движения так сильны, что он выкинулся из носилок и упал на пол. Но ни встать, ни крикнуть он не мог, воины подняли его, уложили на носилки и понесли дальше, предварительно привязав его к носилкам. Вслед за ним шла толпа разных дворцовых служителей, только старый Реи не трогался с места; он был убит горем, что человек, которого он любил, мог совершить такое страшное дело; старик стоял, закрыв лицо руками и глубоко скорбя о случившемся. – Уведи меня отсюда, – вдруг прошептал над ним голос Елены, – ипроведи в мой храм, там я буду пребывать, пока боги не укажут мне своей воли! Не проронив ни слова, старик пошел вслед за Еленой, но вдруг остановился, так как царица преградила ему путь. Платье и волосы ее были в беспорядке; лицо носило следы слез; и с нею не было никого, кроме Курри сидонца; движения ее были порывисты, как движения безумной. – Кто эта царственная женщина? – спросила Елена Реи. – Это – царица Мериамун, опозоренная Скитальцем! – ответил старик дрогнувшим голосом. – Подожди, я хочу сказать ей нечто! – Нет, нет, госпожа, не делай этого; она не терпит тебя и убьет! XXI. Возвращение Фараона Но и Мериамун увидела жреца Реи и женщину под покрывалом, на груди у которой светилась кроваво красная звезда, горевшая ярким пламенем, и царица узнала в этой женщине Елену Аргивянку. – Скажи мне, Реи, кто эта женщина? – спросила она. – Это богиня, пребывающая в храме Гаттор, позволь ей уйти с миром отсюда! – произнес Реи. – Что ты говоришь, старый дурак: богиня! Нет у нас здесь богини, есть только колдунья, накликавшая все беды и несчастья на нашу страну Кеми. |
