Остаток его фразы заглушил рев смеха.

– Но вы не поверите мне, если я скажу, что могу разгонять тучи! – дождавшись относительной тишины, закончил Чарльз.

– Не поверим в любом случае! – выкрикнул звонкий голос, поддержанный очередным свистом и одобрительными возгласами.

Войси улыбнулся, но его поза осталась напряженной.

– Однако вы хотите послушать меня, поскольку ради этого и собрались тут. Вам интересно, что я могу сказать, – и вы правы.

На этот раз свиста не последовало. Питт почувствовал, как атмосфера начала меняться, словно гроза миновала, так и не разразившись.

– Верно ли, что большинство из вас трудится на этих фабриках? – Войси сделал широкий жест рукой. – И в этих доках?

По толпе пронесся гул согласия.

– Производите ли вы там товары, отправляемые для продажи по всему миру? – продолжил оратор.

Теперь толпа выразила согласие уже с оттенком раздражения. Собравшиеся не понимали причины его вопросов. А Питт понял, словно он уже слышал эти слова.

– Одежда делается из египетского хлопка? – повысив голос, спросил Войси, пристально следя за лицами и жестами слушателей, пытаясь понять по ним тоскливое или оживленное понимание. – Парчу везут из Персии и по древнему Шелковому пути из Китая и Индии? – продолжил он. – Лен – из Ирландии? Древесину из Африки, а каучук из Бирмы?.. Я мог бы продолжить этот перечень. Но весь он, вероятно, известен вам не хуже, чем мне. Все эти материалы производятся в нашей славной Империи. Именно поэтому мы являемся величайшей торговой страной в мире, именно поэтому Британия правит на морях, четверть обитателей Земли говорят на нашем языке, а королевские войска охраняют мир на суше и на море по всему земному шару.

Шум, поднявшийся после этого высказывания, имел другую окраску: в нем слышались оттенки гордости, гнева и любопытства. Некоторые выпрямились и расправили плечи. Питт быстро переместился за чью-то спину, уклонившись от блуждающего взгляда Войси.

– И это не просто мирская слава, – воодушевленно продолжал ораторствовать политик, – это крыша над вашими головами и пища на вашем столе.

– Но как насчет сокращения рабочего дня? – крикнул рослый рыжеволосый рабочий.

– Если мы потеряем Империю, то с чем вы будете работать? – парировал Чарльз. – Где мы будем покупать сырье и что продавать?

– Никто и не собирается терять Империю! – с насмешкой бросил ему рыжеволосый. – Даже социалисты не настолько безумны!

– Господин Гладстон готов потерять ее, – ответил Войси. – Разбазаривая по кускам! Сначала Ирландию, потом, возможно, Шотландию и Уэльс. А потом, кто знает, возможно, и Индию? Не будет больше ни пеньки, ни джута, ни красного дерева и каучука из Бирмы. А следом пропадет и Африка, отколется Египет… Если он готов потерять Ирландию у себя под носом, то почему не отказаться от всех владений?

После внезапной молчаливой паузы раздался громкий смех, но не веселый, а напряженный и резкий, скрывающий сомнение и, возможно, даже страх.

Томас взглянул на ближайших к нему мужчин. Все они неотрывно смотрели на Войси.

– Мы должны торговать, – продолжил тот, но уже более спокойным голосом, осознав, что ему больше нет нужды драть горло.