- Готов буде, Лев Абрамович?

Жидовин выпрямился и махнул рукой: в самый раз!

Зашипели запальные шнуры, подбираясь к зарядам. Сразу десять «змеенышей», оставляя за собой дымный след и полыхая пламенем на две сажени, унеслись к мунгальскому лагерю. А заложены в них были заряды пороховые и ендовы черной горючей крови земной, что «наф-той» именуется, заправленные. Ударили разрывы средь врагов, осадивших крепость, полыхнуло яркое пламя. Глаз жидовину не изменил, все «змееныши» ровно в цель угораздили. Полыхали хваленые мун-гальские метательные машины, метались гортанно кричащие всадники, вопили оборванные пленные. Воистину жуткими оказались укусы малых огненных змеев!

- В самый раз! - возопил розмысл. - В самый раз угодили. Дай, Лев Абрамович, расцелую твою некрещеную физию!

- Что ж, - сохраняя важный вид, сказал жидовин. - И мы ж таки что-то умеем!

Полководец Субудай сидел в шатре и отмерял на рисованной весьма искусно карте конные переходы. Получалось, что до Киева - матери земли Русской - оставалось совсем немного. А сколько конных переходов прошли от голубого Керулена? Шум да панические крики снаружи отвлекли полководца от важных военных размышлений.

- Что там такое? - спросил Субудай раздраженно.

- Урусы со стен адским пламенем плюются, - доложили ему. - Все метательные машины пожгли, тумену хана Кублая немалый урон причинили. Десяток на месте положили и еще с полсотни обожженных мы сами прикончили, чтобы люди не мучились! Субудай нахмурился.

Потеря метательных машин была чувствительной. Без них на крепостные стены лезть, только людей класть - там и смола кипящая заготовлена, и нечистоты, и прочие гадости, да и адское пламя смущало. А силы на город брошены не такие большие, на быструю победу рассчитывать не приходилось. Хотели стремительностью город взять, никто же не знал, что у врагов неведомое и страшное оружие имеется.

Сотники и тысячники, собравшиеся у шатра, ждали решения великого полководца.

- Что будем делать? - спросил Субудай наступившую за шелковыми стенами шатра тишину.

- Вырежем урусов всех до единого! - злобно вскричал одинокий голос.

Хан Кублай свое бесчестье переживал.

Послышалось змеиное шипение и ахнуло совсем рядом с шатром.

- Спасайте полководца! - закричали снаружи. - Спасайте Субу-дая!

- Сам спасусь, - сказал Субудай, откидывая полог дымящегося шатра и выбираясь наружу.

Вокруг горела земля. От крепостных стен летели со свистом и грохотом новые огненные стрелы, оставляя за собой дымные следы. Неподалеку кто-то вскрикнул предсмертно - коротко и нехорошо.

- Что там еще? - не глядя поинтересовался полководец.

- Хана Кублая безносая настигла, - услужливо сообщил кто-то из блюдолизов.

Осада еще не началась, а уже такие потери…

Конечно, по всем монгольским канонам за убитого хана следовало жестоко отомстить. Но задерживаться у скромного Энска, значило лишиться великой добычи, что ждала воинство в урусских городах. Каждый час промедления обещал будущие разочарования.

Свистящие огненные стрелы в очередной раз обрушились на лагерь. Вновь тревожно загалдели и завыли доблестные воины джихан-гира.

- Ну их, шайтанов! - сказал полководец Субудай. - Мы пойдем другим путем. Не крепости русские брать пришли, не в баранту сунулись, чтобы скот угнать, - земли разорить и под руку кагана отдать нацелились! Снимаем осаду! На Киев пойдем, багатуры!

13.

Мунгалы уходили.

Вот уже вытянулись передовые отряды, маленькие фигурки на зеленом поле печально зашевелились, закатывая медный котел в арбу, которая своими боками напоминала скелет какого-то древнего чудища. Не получилось у неприятеля постоловаться под стенами Энска. Голодными уходили гоги и магоги от крепостных стен. Над городом и его окрестностями, заслоняя небо и солнышко ясное, стояла хмарь от бестолковых пожарищ.