-  Ну, боярин, ну ты богатырь. Зараз двух коней на копье взял и полонянина одного.

    -  Одного скакуна себе возьми, второго, вон, дружиннику отдай. Не пешими же вам бегать, - приказал ведун. - Ты, Будута, возьми в повод коней, на которых раненых посадили. Вертайся к рати, доложись воеводе Дубовею о разъезде поганом, с коим мы столкнулись, о сшибке. Пусть настороже будет. Прощупывают они нас, прощупывают.

    -  А ты как же, боярин? Вон, вижу, руку прячешь.

    -  Меня до сумерек в дозор послали, - отрезал Олег, подбирая поводья. - Как сменят, тогда и вернусь.

    -  За коня благодарствую, - подал голос рыжебородый, - ан погоди маненько, боярин. Пусть холоп и почивших, и добычу возьмет. К чему она нам на службе?

    Ведун посмотрел на Будуту, кивнул. Коли с уважением, боярином называют - стало быть, признали. Не грех и самому уважение к чужому мнению проявить. Тем паче, что надолго дружинники не задержат, за четверть часа управятся. Середин подъехал к оглушенному торку, что только начал шевелиться, уже связанный и лишенный оружия, халата и сапог, посмотрел на пленного сверху вниз.

    -  Незнатного он рода, боярин, - сообщил, увязывая тюки из потников, рыжебородый. - Доспех старый, подгнил местами. Упряжь простецкая. Десятник разве, да и то вряд ли. Не станут за него выкуп платить. Зарезать - меньше хлопот будет.

    -  Пока жив - может, князь али воевода расспросить его о чем захотят, - пожал плечами ведун. - Пусть холоп к дружине отвезет. Зарезать никогда не поздно.

    Когда Середин увидел пленника в следующий раз, тот оказался обнажен совершенно, лицо приобрело густой багровый оттенок, ноги были обуглены до колен, руки превращены в мочало, а спина - в мясной фарш. Ведун негромко крякнул, прошел мимо, перешагнув холодное кострище, расстегнул левой рукой пояс и скинул оружие у войлочной стенки походного княжеского шатра.

    -  Боярин Велеслав на день ангела своего пригласил. Святого то есть, - словоохотливо сообщил Будута. - От и нет никого. Пируют.

    -  Велеслав - значит славящий Велеса, скотьего бога, - прищурился ведун. - Значит, сегодня день Велеса?

    -  Велеса? - запнулся холоп. - Не, не христианский это святой… А, Велеслав - мирское имя боярина будет. А после крещения он другое принял. Ага-рий, кажется…

    -  А этого кто разукрасил? - кивнул на пленника Середин.

    -  Князь молвил: «Чего жалеть нехристя дикого», - пожал плечами Будута. - От и спрошали его каты без снисхождения. Где рать поганая, каким числом, каковы помыслы хана торкского? Как к твердыням торкским идти сподручнее…

    -  Сказал? - полюбопытствовал ведун, присев рядом с запытанным степняком.

    -  Кто ж его знает? Я, боярин, харчеваться к котлам бегал.

    -  Ты… - неожиданно приоткрыл заплывшие глаза торк. - Будь ты проклят, сын блудливого шакала. Пусть ноги твои никогда не знают покоя, а душа пристанища. Пусть находят тебя враги в самых ласковых руках и безлюдных пустынях. Пусть семя твое никогда не прольется в лоно женщины, пусть…

    Пленник закашлялся кровью.

    -  Не нравится в полоне быть? - поинтересовался Олег. - А знаешь ты, торк недобитый, что сородичи твои почти две сотни моих сотоварищей по походу прошлогоднему, сонным зельем опоив, в рабство караханидам продали?

    -  Русские и должны быть рабами, - скривил губы торк.