* * *

– Итак? – спросил Чанг Хан Сан.

– Итак, нашим русским соседям чертовски повезло, – ответил Фанг Ган, передавая папку старшему министру без портфеля. Чанг был на семь лет старше Фанга и занимал должность ближайшего советника премьер‑министра КНР. Но он не был намного выше Фанга в иерархии китайских министров, и они не соперничали между собой. – Подумать только, что могли бы мы сделать с такими благами… – Его голос становился все тише.

– Действительно. – О том, что любая страна могла использовать нефть и золото с пользой для себя, можно было и не говорить. Значение имело лишь одно обстоятельство: Китай не мог воспользоваться этим упавшим с неба богатством, а Россия могла. – Как ты знаешь, у меня подготовлены планы на этот случай.

– Твои планы великолепно разработаны, мой друг, – произнёс Фанг, сидя в кресле и доставая из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет. Он поднял пачку, спрашивая разрешения у хозяина кабинета, который бросил курить пять лет назад. В ответ он увидел небрежный взмах рукой, вытащил из пачки сигарету и прикурил её от бутановой зажигалки. – Все могут потерпеть неудачу.

– Сначала японцы предали нас, и затем этот религиозный дурак в Тегеране, – проворчал Чанг. – Если хотя бы один из наших так называемых союзников выполнил своё предназначение, эти нефть и золото были бы сейчас нашими…

– Несомненно, это было бы полезно для решения наших задач, но я что‑то сомневаюсь по поводу того, что мир легко согласится с нашим неожиданным статусом процветающего государства, – заметил Фанг, глубоко затягиваясь табачным дымом.

Ответом был ещё один небрежный жест.

– Ты думаешь, капиталисты руководствуются принципами? Им нужны нефть и золото, а тот, кто поставит их по более низкой цене, займёт главное место на рынке. Посмотри, у кого они покупают сырьё, мой старый друг, – у любого, кто готов продавать его. В Мексике столько нефти, а у американцев даже не хватает смелости захватить её. Трусы! Что касается нас, то японцы, как нам стало известно, к сожалению, не имеют никаких принципов. Если они могут покупать нефть у страны, которая сбросила атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, то делают это и называют свой поступок реализмом, – презрительно закончил Чанг. Автором этой идеи был Владимир Ильич Ульянов‑Ленин собственной персоной, который предсказал, не без здравого смысла, что капиталистические страны будут драться между собой за то, чтобы продать Советскому Союзу верёвку, на которой русские потом их и повесят. Однако Ленин не ожидал, что марксизм в его стране потерпит неудачу. Даже председатель Мао не предполагал, что его идеально разработанное политическое и экономическое видение будущего Китая ждёт провал. Это стало очевидным из таких его лозунгов, как «Большой Скачок», который, помимо всего прочего, поощрял крестьян плавить железо у себя во дворе. О том, что шлак, получающийся в результате, не годился даже для производства решёток в домашних печах, старались утаить как от Востока, так и от Запада.

– Увы, фортуна отвернулась от нас, и поэтому нефть и золото принадлежат кому‑то другому.

– Пока принадлежат, – пробормотал Чанг.

– Что ты сказал? – переспросил Фанг, не расслышав комментария Чанга.

Чанг поднял голову, прервав ход своих мыслей.

– Что? А‑а, ничего, мой друг. – После этого они принялись обсуждать проблемы внутренней политики КНР. Прошло семьдесят пять минут, прежде чем Фанг вернулся к себе.