– У тебя есть что‑нибудь ещё? – спросил капитан.

Клусов покачал головой.

– Нет, это всё, что мне удалось разнюхать.

– Ну что ж, совсем неплохо. Возвращайся обратно и свяжись со мной, если тебе станет известно что‑нибудь новое.

– Хорошо, гражданин капитан. – Осведомитель встал и направился к выходу. Он оставил счёт на столе, уверенный, что капитан заплатит за него. Действительно, Провалов не испытывал ни малейшего раздражения из‑за того, что ему придётся платить за своего осведомителя. Он служил в милиции достаточно долго, чтобы понять – только что удалось обнаружить нечто очень важное. Конечно, на этом этапе расследования нельзя сказать определённо, по крайней мере до тех пор, пока он не обследует каждую возможность, каждый тупик, на что потребуется время. Но если это действительно что‑то важное, тогда это стоило затраченных усилий. А если нет, то он упрётся в ещё один тупик, которых в милицейской работе бывает немало.

Провалов подумал о том, что он не спросил своего осведомителя, от кого тот получил этот поток новой информации. Он не забыл, но, возможно, позволил себе поддаться на описание предполагаемых бывших солдат спецназа, нанятых, чтобы убить Авсеенко. Он запомнил их описание, но всё‑таки достал блокнот и записал полученную информацию. Один – блондин, другой с рыжими волосами, опыт боевых действий в Афганистане, оба живут в Санкт‑Петербурге, вылетели обратно незадолго до полудня в тот день, когда был убит Авсеенко. Итак, он узнает номер рейса и проверит имена по манифесту на новом компьютере, установленном Аэрофлотом, для того чтобы вступить в мировую систему обеспечения билетами. Затем проведёт перекрёстную проверку на собственном компьютере, сравнив их с именами известных и подозреваемых преступников, а также с армейскими учётными материалами. Если ему удастся напасть на след, то пошлёт кого‑нибудь из своих подчинённых побеседовать со стюардессами этого рейса Москва – Санкт‑Петербург, поручит ему узнать, не помнят ли они хотя бы одного из них, лучше обоих. Затем обратится в милицию Санкт‑Петербурга с просьбой осторожно выяснить адреса этих людей, заведены ли на них досье в связи с прошлой преступной деятельностью и тому подобное. В общем, обычная тщательная проверка их прошлого, которая приведёт, может быть, к беседе с ними. Скорее всего сам он не будет принимать участия в этом, просто сядет в стороне, чтобы наблюдать за ними, следить за их мимикой, потому что ничто не может заменить этого. Он заглянет им в глаза, увидит, как эти типы говорят, как сидят, ёрзают на стульях или нет, устремлены их взгляды на человека, разговаривающего с ними, или постоянно бегают по комнате. Курят ли они, и если курят, то быстро и нервно или медленно и презрительно… или просто с любопытством, что произойдёт, если они невиновны в этом предъявленном обвинении, если нет, то, возможно, в другом.

Капитан милиции расплатился по счёту в баре и пошёл к выходу.

– Тебе нужно выбрать для своих встреч место получше, Олег, – предложил сзади знакомый голос. Провалов повернулся, чтобы увидеть лицо.

– Это большой город, Миша, в нём множество баров, и большинство с тусклым освещением.

– А я всё‑таки нашёл твой бар, Олег Григорьевич, – напомнил ему Райли. – Итак, что тебе удалось узнать?

Провалов кратко рассказал о полученной им информации.

– Два стрелка из спецназа? Полагаю, в этом есть какой‑то смысл. Во сколько это обошлось заказчику?

– Вряд ли особенно дорого. Думаю… ну, скажем, пять тысяч евро или что‑то вроде этого, – высказал догадку капитан, пока они шли по улице.

– У кого есть такие деньги, чтобы он мог разбрасываться ими?

– Московский преступник… как ты хорошо знаешь, Миша, сотни преступников могут позволить себе это, а Распутин не относился к числу очень популярных людей… и у меня появилось новое имя – Суворов, Климентий Иванович.