Она хотела выйти на берег, но брат преградил ей дорогу и грубо отпихнул плечом.

Потеряв равновесие, Каллик с шумом рухнула в воду, а когда попыталась встать, то не нащупала лапами дна. Она лихорадочно поплыла к берегу, но Таккик снова встал на ее пути.

— Я сказал — убирайся прочь и больше не возвращайся!

Лапы у Каллик свело судорогой, шея заныла от усилия держать морду над водой. В этом озере была какая-то неправильная вода: волны шли не к берегу, а по кругу, набегая со всех сторон, так что плыть прямо оказалось совершенно невозможно. И еще эта вода не держала ее, как океанская; она была совсем жидкая и противно расступалась под лапами. Отяжелевшая мокрая шерсть тянула Каллик на дно. Ветер гнал волны в морду Каллик, они захлестывали ее с головой, вода заливалась в нос и в глотку.

— Ниса! — закричала Каллик. — Спаси меня, мама!

Но ответом ей был лишь плеск воды да свист ветра.

Глава XXVII

ЛУСА

Лусе показалось, будто ветер донес до нее чей-то крик. Она перестала грести передними лапами и прислушалась. Солнце сияло на озере, слепя глаза, поэтому Луса ничего не увидела до тех пор, пока волна не приподняла ее над водой. Вот тогда-то она и заметила маленькую белую медведицу, барахтавшуюся на расстоянии нескольких медведей от нее. Бедняга угодила в омут, и встречное течение крутило ее, как ветку. Медведица отчаянно размахивала лапами, пытаясь удержать голову над водой.

— Ниса!

Крик оборвался, заглушенный водой.

— Держись! — закричала Луса. — Я плыву!

Мощно оттолкнувшись лапами, она погребла к тонущей медведице. Когда она была уже близко, медведица снова с головой ушла под воду, и Лусе стоило немалых усилий вытащить ее на поверхность.

— Не брыкайся… — пропыхтела она. — Я не дам тебе утонуть.

Ухватив белую медведицу за шкирку, она помогла ей держать голову над водой. Луса сильно сомневалась, сможет ли сдержать свое обещание в этом омуте, вдали от духов деревьев. Тяжесть белой медведицы грозила утянуть ее на дно; бедная утопающая, казалось, была в полуобмороке и ничем не могла помочь ни себе, ни Лусе.

Выбиваясь из сил, Луса гребла к полоске земли, далеко вдававшейся в озеро; мокрые камни призывно блестели в лучах солнца. Возле берега течения стали еще сильнее, они так и норовили утащить Лусу на глубину, но она продолжала упрямо грести вперед. Внезапно лапы ее ударились о песчаное дно, и Луса встала. Вода в этом месте доходила ей до плеч. Белая медведица хоть и была заметно крупнее Лусы, но встать сама не смогла, так что пришлось снова волоком тащить ее за шкирку по твердой каменистой земле. Наконец, медведицы очутились на суше и обессилено рухнули на гальку.

Вода ручьями стекала с гладкой белой шкуры медведицы. Судорожно закашлявшись, она выплюнула полную пасть воды и захрипела.

Встав, Луса отряхнула мокрую шерсть и огляделась. Где это они очутились? Кажется, это самый конец косы, соединявшей берега озера. За спиной у Лусы плескалось озеро, впереди в обе стороны тянулась голая, без единого деревца, земля, которую она разглядывала с ветки сосны в лесу. На самом горизонте земля плавно поднималась, образуя подобие низкого холма, на вершине которого виднелась какая-то постройка плосколицых. По ширине постройка была гораздо меньше берлоги, зато ужасно высокая — как сосна! — и с открытыми площадками по всей высоте.

Откуда-то издалека, доносилось рычание и ворчание множества медведей. Самих медведей не было видно, их скрывала скалистая цепь, острыми каменными клыками выступавшая из болотистой земли.

Луса повернулась к белой медведице, лежавшей на камнях с закрытыми глазами.