|
- Вы не помните, в какой день? И в какой час? - Это было вечером, довольно поздно. Постойте. Я легла спать, потом снова встала. Не смотрите на меня так. Сейчас вспомню. Я как раз встала, потому что у моего мужа болели зубы, и дала ему аспирин. Я заметила, что машина месье Серра выезжает из гаража, и даже сказала, что это совпадение. - Потому что у вашего мужа болели зубы? - Да. И как раз в это время перед домом оказался зубной врач. Было уже за полночь. Мадемуазель Жермен уже вернулась домой. Ну вот, значит, это был вторник, потому что она не бывает дома только по вторникам вечером, ходит играть в карты к своим знакомым. - Машина выезжала из гаража? А может быть, наоборот, въезжала в гараж? - Выезжала. - В какую сторону она поехала? - В сторону Сены. - Вы не слышали, чтобы она остановилась немного дальше, скажем, перед домом месье Серра? - Я больше не обращала на нее внимания. Я стояла босиком, а пол холодный: мы ведь спим с приоткрытым окном. А что он сделал? Что мог ей ответить Мегрэ? Он удалился, поблагодарив ее, пересек палисадник, позвонил. Ему отворила Эжени, посмотрев на него с мрачным упреком. - Ваши люди наверху! - сухо сообщила она. Значит, покончено с первым этажом. На втором слышались шаги, там передвигали мебель, волоча ее по полу. Мегрэ поднялся по лестнице и увидел, что мадам Серр сидит на стуле посреди площадки. - Я уж и не знаю, куда мне деваться, - сказала она. - Можно подумать, что мы переезжаем на другую квартиру. Что же они, в конце концов, ищут, месье Мегрэ? Гийом Серр, стоя посреди залитой светом спальни, зажигал новую сигару. - Господи! Зачем мы ее только отпустили! - вздыхала старуха. - Если бы я могла предвидеть... Она не уточнила, что бы она сделала, если бы могла предвидеть... Глава 6, в которой Мегрэ принимает решение, поразившее его сотрудников, и в которой его кабинет становится похожим на ринг. Когда Мегрэ принял решение, было три часа сорок минут; допрос начался в четыре двадцать пять. Но все же торжественным, почти драматическим был тот момент, когда он решился. Для всех тех, кто работал с комиссаром на улице Ла-Ферм, Мегрэ повел себя неожиданно. Уже с утра было что-то необычное в том, как он руководил операцией. Они не впервые производили подобного рода обыск, но этот - чем дальше, тем все больше отличался от прежних. В чем состояло отличие, определить было трудно. Первым это почувствовал Жанвье, который лучше всех знал своего начальника. Когда по приказанию Мегрэ они принялись за работу, в глазах комиссара горел какой-то радостный, почти свирепый огонек; он привел их в этот дом, как будто пустил свору гончих по свежему следу, и подбадривал их не столько голосом, сколько всем своим видом. Не приняло ли это дело характер борьбы между ними двумя, Мегрэ и Гийомом Серром! Точнее, так ли протекали бы события и пришел ли бы Мегрэ к тому же решению, если бы человек с улицы Ла-Ферм не был упорнее его и физически, и морально? Казалось, что с самого начала Мегрэ не терпелось помериться с ним силами. А порой можно было подумать, что он действует из других побуждений, и заподозрить, что ему доставляет удовольствие перевернуть вверх дном все в этом доме. Им редко приходилось работать в комнатах, подобных этим, где повсюду царили мир и гармония, приглушенная, тихая гармония, где самые старые вещи совсем не казались смешными, и где, после многочасовых поисков, не было обнаружено ни одной подозрительной мелочи. |
