|
- А вы не знаете, кто-нибудь ею пользовался? - С того времени мне не приходилось заходить в гараж. - Когда вы поставили туда машину в прошлое воскресенье, там были царапины в заднем багажнике и на правом крыле? - Я ничего там не заметил. - Вы выходили из машины, когда катались с матерью? Он ответил не сразу. - Я задал вам вопрос. - А я пытаюсь вспомнить. - Кажется, это не трудно. Вы катались по дороге в Фонтенбло. Вы там выходили из машины? - Да. Мы прошлись пешком по полям. - Вы хотите сказать, по дороге, пролегающей среди полей? - По дорожке среди лугов, справа от большой дороги. - Вы могли бы отыскать эту дорожку? - Думаю, что да. - Она асфальтирована? - Пожалуй, нет. Нет. Вряд ли. - Где ваша жена, месье Серр? - И комиссар поднялся, не ожидая ответа. - Нам все же надо отыскать ее, не правда ли? Глава 7, в которой мы видим одну, потом двух женщин в зале ожидания и в которой одна из них делает знак Мегрэ не показывать вида, что они знакомы. Уже около пяти часов Мегрэ открыл дверь, ведущую из его кабинета в комнату инспекторов, и мигнул Жанвье. Немного погодя он снова поднялся, чтобы, несмотря на жару, закрыть окно - ему мешал шум, доносившийся с улицы. Без десяти шесть он прошел в соседнюю комнату, держа в руках свой пиджак. - Теперь твоя очередь, - сказал он, обращаясь к Жанвье. Жанвье и его товарищи уже давно все поняли. Еще на улице Ла-Ферм, когда комиссар приказал Серру следовать за ним, Жанвье был почти уверен, что ему не скоро удастся уйти с набережной Орфевр. Его удивляло только то, что начальник так быстро принял решение, не ожидая, пока соберет все улики. - Она в приемной, - проговорил он вполголоса. - Мать. Мегрэ позвал инспектора Марльё, знающего стенографию. - Задавать те же вопросы? - спросил Жанвье. - Те же. И любые. Какие придут тебе в голову. Мегрэ, видимо, решил взять зубного врача измором. Они будут сменять друг друга, будут выходить, чтобы выпить чашку кофе или пива, немного размяться, Серру же передышки не будет. Прежде всего Мегрэ пошел к переводчику, который наконец решился снять пиджак и галстук. - Что она теперь пишет? - Я перевел четыре последних письма. Вот, в предпоследнем, одно место вас, может быть, заинтересует. "Решено, милая Гертруда. Я до сих пор сама не понимаю, как это могло произойти. Однако же прошлой ночью я не видела снов, а если и видела, то не помню какие". - Она много пишет о своих снах! - Да. О них много говорится в письмах. И она их разъясняет. - Продолжайте. "Ты часто задавала мне вопрос, чего мне не хватает в жизни, и я отвечала, что ты можешь быть спокойна: я счастлива. А на самом деле я пыталась сама себя в этом убедить. Я честно делала все возможное в течение двух с половиной лет, чтобы поверить, что я здесь у себя дома и что Г. мой муж. Видишь ли, в действительности я знала, что это не правда, что я всегда была здесь чужой, гораздо более чужой, чем в семейном пансионе, который ты знаешь и в котором мы провели столько славных часов. |
