|
- А я что говорил! - обрадовался арестованный. - Эта женщина никогда меня в глаза не видела! Ведь я столько лет провел в тюряге, и где - на острове Ре! А она там никогда не была! - Когда вас выпустили из тюрьмы? - Годом раньше, чем следовало, и один приятель дал мне адрес своей бабы, он сказал, чтобы я спокойно шел к ней, она наверняка не откажет мне в крыше над головой и в еде... Ну и жил я у нее, как у Христа за пазухой... Адвокат Гамбье, предупрежденный по телефону, появился в час ночи и в защиту своего клиента засыпал всех цитатами из Уголовного кодекса. Согласно новой процедуре, в уголовных делах нельзя было задерживать подозреваемых более чем на двадцать четыре часа, после чего дело должно было перейти в руки прокурора и судебного следователя под их полную ответственность... Следующая очная ставка - Рене Люссака с женой - не дала никаких результатов. - Скажи им правду. - Какую правду? Что у меня есть любовница? - А оружие?.. - Один приятель одолжил мне свой пистолет. Ну и что из этого? Я часто бываю в поездках, один на пустынных дорогах, ночью, лучше иметь такую хлопушку в кармане, чтобы в случае чего... Ранним утром на набережную Орфевр привезли свидетелей нападения на улице Лафайет: официантов и кассиршу из кафе напротив, нищего, полицейского в штатском, который стрелял, и случайных прохожих. Был произведен тщательный обыск в квартире всех трех арестованных в надежде, что в какой-нибудь из них обнаружится чемоданчик ограбленного кассира. Все это шло своим чередом, согласно установленному шаблону полицейского следствия. - Мадам Люссак может вернуться домой, - сказал Мегрэ. - Предупреждаю, однако, что вы будете находиться дома под постоянным надзором полиции. Сгорбленная, угнетенная, она смотрела перед собой остекленевшими глазами, как бы не понимая, где находится. В то время, пока инспектора допрашивали арестованных, окружив их перекрестными вопросами, Мегрэ решил немного проветриться. Утро было холодным, шел снег. Комиссар зашел в первое попавшееся открытое в это время кафе и, стоя у стойки, выпил две чашки горячего кофе, похрустывая рогаликами. Когда он вернулся к себе в кабинет, было уже семь часов. Он чувствовал себя усталым, глаза отекли, веки горели. В кабинете его ждал инспектор Фумель, что очень удивило Мегрэ. - Неужели и у тебя есть для меня какие-нибудь новости? - Есть, шеф! - Ну, говори! Фумель, волнуясь, начал рассказывать: - В эту ночь я был на дежурстве. Смотрел, что происходит на авеню де Версаль, но одновременно держал телефонную связь с коллегами из других комиссариатов. У всех есть фотография Кюэнде, я давал им ее с мыслью, что не сегодня завтра из этого что-нибудь да выйдет... Когда я разговаривал с комиссаром Буффе из тринадцатого, то напомнил ему об этом типе. А он ответил, что как раз хотел мне по этому поводу позвонить. Он сотрудничает с инспектором Лоньоном, который при виде фотографии Кюэнде буркнул что-то себе под нос и сразу сунул ее в карман. Видимо, это лицо ему кого-то напомнило. Я начал собирать информацию о разных маленьких барах и ресторанчиках в районе площади Константен-Пекер и улицы Коленкур. Вы знаете Лоньона, господин комиссар, знаете, что если он что-то вобьет себе в голову, то будет держаться этого и не уступит. |
