|
Я знаю также, в какой момент пострадавший изменил свои намерения. - Какие намерения? Г-жа Мегрэ налила мужу чашку отвара и знаком велела: “Пей, пока горячий”. - Как я уже сказал, сперва он решил, что выпутается сам. Потом, в среду утром, ему пришло на ум обратиться ко мне. Он продолжал эти попытки до четырех дня. Что случилось затем - не знаю. Может быть, послав нам свой последний SOS из почтового отделения на улице Фобур-Сен-Дени, он вообразил, что мы ему не поможем. Во всяком случае, часом позднее, около пяти, он зашел в пивную на улице Сент-Антуан. - Выходит, в конце концов какой-то свидетель все-таки появился? - Нет, господин следователь. Эти сведения - от Жанвье: он предъявлял фотографию и опрашивал официантов во всех кафе. Короче, покойный заказал сюз, деталь, которая подтверждает, что ошибиться насчет него мы не могли, и потребовал конверт. Не почтовую бумагу, а только конверт. Затем сунул его в карман, взял в кассе жетон и бросился в телефонную будку. Дозвониться ему удалось: кассирша слышала, как сработал автомат. - Но звонил он не вам? - Нет, - не без обиды признался Мегрэ. - Он обратился не к нам. Что же касается желтой машины... - Есть сведения? - Они неточны, но совпадают с остальным. Набережную Генриха Четвертого знаете? - Это со стороны площади Бастилии? - Так точно. Как видите, район, где разворачивались события, столь ограничен, что кажется, будто все двигалось по кругу. Набережная Генриха Четвертого - одно из самых тихих и малолюдных мест Парижа. Ни магазинов, ни бистро, одни жилые дома. В среду, ровно в восемь десять вечера, некий юный доставщик телеграмм приметил там желтую машину. Она бросилась ему в глаза потому, что стояла у дома шестьдесят три, куда он как раз нес телеграмму. В моторе, открыв капот, копались двое мужчин. - Приметы он запомнил? - Нет. Было темно. - А номер машины? - Тоже нет. Людям редко приходит в голову запоминать номера автомобилей. Важно другое: машина была развернута в сторону Аустерлицкого моста, и часы показывали десять минут девятого. А результаты вскрытия дают основания полагать, что убийство произошло между восьмью и десятью вечера. - Вы считаете, состояние здоровья вскоре позволит вам выйти из дома? - Следователь поостыл, но сдаваться не собирался. - Не знаю. - В каком направлении ведет; вы теперь расследование? - Да ни в каком. Жду. Что мне еще остается? Согласитесь, мы сейчас на мертвой точке. Мы, вернее, наши люди, сделали все, что могли. Остается только ждать. - Чего? - Не важно чего. Того, что произойдет. Может быть, свидетельских показаний. Может быть, новых фактов. - Вы думаете, они обнаружатся? - Надеюсь. - Благодарю. Я доложу прокурору о нашем разговоре. Поправляйтесь, господин комиссар. - Благодарю, господин следователь. Мегрэ положил трубку с важным, как у индюка, видом. Уголком глаза он следил за женой, чувствуя, что она полна глухой тревоги, хотя и взялась опять за вязанье. - Тебе не кажется, что ты зашел слишком далеко? - В каком смысле? - Сознайся, ты над ним потешался. - Ты находишь? В голосе комиссара прозвучало неподдельное удивление. |
