|
Рапорт Пьедбёфа был довольно длинным, к нему прилагался план квартиры. "Вещи во всех помещениях находятся на своих местах, в сумочке убитой, лежащей на видном месте на ночном столике, мною найдены триста франков..." Далее в деле лежал отчет прокуратуры о выезде на место происшествия - как всегда, чистая формальность. К рапорту комиссара прилагались еще два заключения, а также несколько фотографий Нины в том виде, в каком ее нашли. Первый был составлен Мерсом. В нем говорилось, что экспертам не удалось обнаружить отпечатки пальцев. Единственные найденные в квартире отпечатки принадлежат убитой, а на дверной ручке - консьержке. Мегрэ делал заметки. Следующее заключение было подписано человеком, с которым Мегрэ долго работал и который, к сожалению, умер, - доктором Полем, судмедэкспертом и известным любителем вкусно поесть. В более специальных терминах он излагал, что смерть наступила в результате удушения. На шее молодой женщины были ясно видны следы пальцев убийцы. У того были необычайно сильные руки. Немногочисленные жильцы дома были допрошены, никто ничего не слышал. Никто не встречал на лестнице подозрительных субъектов. " - К Нине Лассав ходило много гостей? - Нет. - Но ведь кого-то она принимала регулярно? - Двух мужчин. - Вместе? - Нет, поврозь. Высокий приходил в середине дня... Второй заходил за ней вечером. Они уходили вместе. Уж не знаю, где они бывали, но однажды днём, точнее, вечером видела их на террасе "Сирано"... - Который из двоих появился раньше? - Вечерний... А другой, наверное, месяца за два до ее смерти... - Вы не встречали того или другого на лестнице в день убийства?.. - По правде говоря, я вообще не выходила из квартиры до шести вечера..." Другие жильцы знали и того меньше. Один из них, пожилой холостяк, работник банка на Больших бульварах, уходил из дома в восемь утра и возвращался в девять вечера. "Я вообще не знал о существовании этой женщины, а уж тем более о бесконечной веренице любовников, ходивших к ней..." Маоссье нашли благодаря консьержке. Однажды днем он приезжал на фургончике с надписью "Лесаж и Жело, покрасочные работы, бульвар Батиньоль". Новые рапорты и заключения. Любой вопрос, заданный свидетелю, становился предметом рапорта со стандартными формулировками. И разве мог Мегрэ удержаться от улыбки, перечитывая документы той поры? "Согласно распоряжению комиссара Пьедбёфа я направился в покрасочное предприятие Лесажа и Жело, находящееся по адресу: бульвар Батиньоль, дом 25. За отсутствием месье Лесажа я смог поговорить лишь с месье Жело. На заданный мною вопрос, сколько рабочих у них занято, он ответил, что сейчас мертвый сезон и рабочих всего четверо. Он назвал имена. Я спросил о возрасте рабочих. Троим из четверых было более сорока лет, одному даже шестьдесят. Последнему, по имени Луи Маоссье, - двадцать шесть. Мне пришлось ждать полчаса, поскольку он выехал на стройку с материалом. Он ездил на фургончике, описание которого дала консьержка с бульвара Рошешуар. Маоссье вел себя высокомерно. Спросил меня, по какому праву я его расспрашиваю, и стал утверждать, что не знаком с Ниной Лассав. Я пригласил его проследовать со мной на бульвар Рошешуар, где консьержка его уверенно опознала. |
