|
- Я всегда говорил, что добром это не кончится. - Кому говорили? - Жене... И другим... Но главным образом ей, Мирелле... - Что вы о ней знаете? Йонкер молча опустил голову, но потом, взяв себя в руки, негромко сказал: - Наверное, все... - И про Ниццу и про Стэнли Хобсона? - Да. - Вы с ней познакомились в Лондоне? - Да, в имении моих друзей под Лондоном. В то время Мирелла пользовалась большой популярностью в определенных кругах. - И вы влюбились в нее? Сами предложили ей руку и сердце? - Да. - Вы и тогда уже знали о ней все? - Вам это покажется невероятным, но северянин понял бы меня. Я поручил одному частному детективному бюро навести о ней справки. Мне сообщили, что она много лет жила с Хобсоном, известным в уголовном мире под кличкой "Лысый Стэн". Работал он чисто. Английской полиции удалось лишь один раз упрятать его за решетку и то всего на два года. Выйдя из тюрьмы, он разыскал Миреллу в Манчестере. К тому времени она уже была мадам Мьюр. После развода она переехала в Лондон и здесь порвала со Стэнли. Он только время от времени приходил к ней клянчить деньги. В дверь постучали. - Пиво, шеф. - Вы, господин Йонкер, конечно, предпочли бы коньяк. К сожалению, не могу предложить вам тот ликер, который вы обычно пьете у себя дома. Принесите бутылку коньяку из моего кабинета - обратился Мегрэ к инспектору. - Она в стенном шкафу. И опять они остались с глазу на глаз. Голландец залпом выпил рюмку коньяка, и щеки его слегка порозовели. - Видите ли, господин Мегрэ, я не могу жить без нее... В моем возрасте опасно влюбляться. Она сказала мне, что Хобсон ее шантажирует и что избавиться от него можно, только заплатив немалую сумму. Я поверил ей и дал деньги. - Как началась эта история с картинами? - Вы не поверите мне, не поймете. Ведь вы не коллекционер. - Нет, почему же? Только я коллекционирую не картины, а людей. - Хотел бы знать, какое место в вашей коллекции занимаю я. Наверное, в рубрике старых идиотов?.. Ко мне часто обращаются за советом по поводу того или иного полотна. Если какая-нибудь малоизвестная картина побывала в моей коллекции, ценность ее сразу возрастает. - Иными словами, в подлинности ее никто больше не усомнится, - вставил Мегрэ. - Да. Впрочем, это привилегия любого крупного коллекционера. Утром я уже говорил вам, что иногда продаю кое-какие из своих картин, чтобы купить другие, еще более редкие и ценные. Раз начав, я не в силах был отказаться от этого. И вот однажды я ошибся: принял подделку за подлинник. В голосе голландца звучали тоскливое безразличие и тупая покорность судьбе. - А это был как-никак Ван-Гог, только не из тех его полотен, что достались мне от отца. Я купил картину через одного маклера и мог бы поклясться, что это подлинный Ван-Гог. Я даже вывесил ее в гостиной. Один коллекционер из Южной Америки предложил мне за нее сумму, на которую я мог в тот момент купить другую картину, о которой давно мечтал. Сделка состоялась. Через несколько месяцев ко мне явился Голлан. Тогда я знал его только понаслышке. - Когда это было? - Примерно год назад. |
