|
Когда набережная Орфевр была уже близко, Мегрэ заметил: - Я полагаю, вы не хотите говорить? Она посмотрела на него с удивлением: - О ком? - О своем муже. Она еле заметно пожала плечами и сказала: - Я не убивала Каласа. Она назвала мужа по фамилии, как это обычно делают жены крестьян и лавочников. Мегрэ отметил, что у нее это получилось ненатурально. - Въехать во двор? - спросил шофер. - Пожалуйста. Виконт уже был там, у входа на лестницу, а с ним еще два газетчика и фотографы. Они пронюхали о случившемся, и Мегрэ нелепо было бы скрывать, с кем он приехал. - Минутку, комиссар. Г-жа Калас, наверное, думала, что их созвал сюда Мегрэ. С застывшим лицом она поднималась по лестнице, а они следовали за нею по пятам, щелкая аппаратами. Должно быть, они же фотографировали Антуана. Даже наверху, в коридоре, Мегрэ не знал еще, что делать, и решил зайти к инспекторам. Люкаса не было. Мегрэ обратился к Жанвье: - Проводи ее, пожалуйста, в какой-нибудь свободный кабинет и побудь с ней несколько минут. Она слышала. В ее взгляде, обращенном к комиссару, читался немой упрек. А может быть, разочарование? Ничего больше не сказав, Мегрэ вышел и отправился к себе в кабинет. На его месте, сняв пиджак, расположился Лапуэнт. Перед ним, лицом к окну, вытянулся на стуле Антуан, красный, как вареный рак. Между ними на подносе из пивной “У дофины” лежали остатки сандвичей и стояли две кружки, на дне которых оставалось немного пива. Антуан, заметивший, что Мегрэ остановил взгляд на подносе, был явно раздосадован, что не выдержал марки и дал волю аппетиту. Должно быть, он собирался сперва “наказать” их, отказываясь от пищи. Такие штучки не были новостью на Набережной, и Мегрэ не удержался от улыбки. - Как дела? - спросил он у Лапуэнта. Тот взглядом дал понять, что не добился никаких результатов. - Продолжайте, ребятки. Когда комиссар поднялся в кабинет Комельо, следователь собирался идти на обед. - Вы арестовали обоих? - Парень у меня в кабинете, его сейчас допрашивает Лапуэнт. - Сказал что-нибудь? - Если даже ему что-то известно, он не скажет ничего, пока его не ткнешь носом в улики. - Он что, умен? - В том-то и дело, что нет. Умный человек всегда в конце концов признает разумность обвинения, а дурак просто все отрицает, вопреки всякой очевидности. - А женщина? - Я оставил ее с Жанвье. - Вы будете ее допрашивать лично? - Не сейчас. Для этого у меня еще мало данных. - Когда вы собираетесь это сделать? - Может быть, сегодня вечером или завтра. Или послезавтра. - А до тех пор? У Мегрэ был вид такого послушного пай-мальчика, что Комельо спросил себя, что за всем этим кроется. - Я пришел спросить об этом у вас. - Вы же не можете без конца держать ее в кабинете! - В самом деле, это трудновато. |
