|
.. Я задал вопрос, не думая... - Мы действительно живем в разных комнатах. Моя жена любит поздно ложиться и утром долго валяется в постели, а я птаха ранняя. Впрочем, если хотите, можете осмотреть всю квартиру... Должен вам сказать, что я ее не выбирал и оставил все как было. Когда мой тесть (он снова взглянул на портрет председателя кассационного суда) вышел в отставку и поселился в Вандее, дочери устроили нечто вроде семейного совета. Их четыре, и все замужем... Был произведен предварительный дележ наследства, и моей жене досталась эта квартира со всем содержимым, включая отцовский портрет и бюсты. Он не смеялся, даже не улыбался, но при этом чувствовалась ирония. - Одна из сестер получит усадьбу в Вандее, в Буванском лесу. Две другие разделят ценные бумаги... Гассены де Болье унаследовали от предков значительное состояние, так что на всех хватит... Итак, я живу не совсем у себя, а скорее у тестя, и лично мне принадлежат только книги, мебель в моей спальне да еще этот письменный стол... - Ваш отец ведь жив, не так ли? - Да, он живет совсем рядом, на улице Миромениль, в квартире, где решил провести остаток своих дней. Вот уже тридцать лет, как он вдовец. Отец был хирургом... - Знаменитым хирургом... - Вон что! Вы и это знаете? Следовательно, вам также известно, что он испытывал страсть не к шестьдесят четвертой статье, а к женщинам... Наша прежняя квартира была такой же просторной, как эта, но намного современнее... На улице Агессо... Теперь там живет мой брат, невропатолог, с женой... Так вот, возвращаясь к нашей семье... Я вам уже говорил о моей дочери Полетте и сыне Жаке... Заметьте себе, если хотите заслужить ее расположение, что Полетта заставляет всех называть ее Бэмби, а брата своего упорно называет Гюсом <Гюс - уменьшительное от Гюгюс. Так французские дети называют клоуна.>... Думаю, что это пройдет... Впрочем, большого значения это не имеет... Перейдем теперь к людям, как сказала бы моя жена. Вы уже видели Фердинанда, дворецкого. Фамилия его - Фошуа... Родом он из Берри, откуда и моя семья... Старый холостяк... Комната его в глубине двора, над гаражом... Лиза, горничная, живет у нас постоянно, а мадам Маршан приходит каждое утро убирать квартиру... Да, я еще не назвал мадам Вокен, кухарку. Муж у нее кондитер, она живет своим домом. И каждый вечер после работы торопится... Вы не записываете? Мегрэ только улыбнулся, потом встал и подошел к пепельнице, достаточно большой, чтобы можно было выколотить трубку. - Теперь перейдем, если можно так выразиться, к моему штату, - продолжал Парандон. - Вы видели мадемуазель Ваг... Это ее настоящая фамилия, и ей она не кажется смешной <Vague (франц.) - расплывчатый, неясный.>. Я всегда называю секретарей по фамилии... Она никогда ничего не рассказывает о своей личной жизни, и если бы понадобился ее адрес, пришлось бы заглянуть в досье... Я знаю только, что домой она ездит на метро и никогда не возражает, если я ее задерживаю до вечера на работе... Лет ей, должно быть, двадцать четыре или двадцать пять, и она почти не бывает в дурном настроении... Есть у меня помощник, стажер, очень честолюбивый молодой человек по имени Рене Тортю. Его кабинет в конце коридора. Остается еще наш писец, так мы его называем, молодой человек лет двадцати. Он недавно приехал из Швейцарии, мечтает о поприще драматурга, а пока выполняет различные мелкие поручения... Нечто вроде рассыльного. Когда мне поручают какое-нибудь дело, - а я занимаюсь делами только очень крупными, где на карту ставятся миллионы, если не сотни миллионов, - мне приходится работать неделю, а то и несколько недель сутками напролет... После этого все входит в обычную колею, и у меня появляется досуг, чтобы. |
