|
Витамины В и С. Ничего серьезного у нее не было. Переутомление... Понимаете? - А полковник?.. Месье Жиль предпочел ответить на этот вопрос сам: - Полковник и графиня были в очень близких отношениях... Но жили в разных номерах, и я всегда спрашивал себя отчего, потому что... - Он был ее любовником? - Это была признанная, можно сказать, узаконенная обществом близость. Еще два года назад, если я не ошибаюсь, полковник потребовал у жены развод, и в их кругу ожидали, что, став свободным, он сразу женится на графине. Мегрэ чуть не спросил с притворной наивностью: "В каком кругу?" Зачем спрашивать? Тут зазвонил телефон, и Лапуэнт взглянул на шефа, чтобы понять, что делать. Было заметно, что обстановка отеля произвела впечатление на молодого инспектора. - Ответь... - Алло? Что? Да, он здесь... Да, это я... - Кто это? - спросил Мегрэ. - Люка. Он хотел бы сказать пару слов. - Алло, Люка... Для того чтобы исправить свою утреннюю ошибку, Люка созвонился с американской больницей в Нейи. - Простите меня, шеф. Я же никогда не прощу себе этого! Она не вернулась в отель? Графиня Пальмиери только что вышла из своей палаты, где ее оставили одну, и сбежала из больницы. Никто даже не подумал помещать ей сделать это. Глава 2 В которой продолжается рассказ о людях, чьи имена все время появляются в газетах - и не в рубрике "Происшествия" Примерно в этот момент произошел случай, сам по себе незначительный, но который тем не менее, должно быть, влиял на настроение Мегрэ в течение всего этого расследования. Осознавал это Лапуэнт или комиссар приписал ему то, чего не было? Уже немного раньше, когда месье Жиль заговорил о круге, к которому принадлежали графиня Пальмиери и полковник Уорд, комиссар едва не спросил: "Какой это круг?" Это напомнило ему о том, что он пережил однажды, когда только начинал служить в полиции. Ему было примерно столько же лет, сколько теперь Лапуэнту, и его послали провести простую проверку данных в тот самый квартал, где он находился теперь, куда-то между площадью Этуаль и Сеной, - название улицы он уже не помнил. Это еще было время особняков, "усадеб", как их иначе называли. У молодого Мегрэ было чувство, что он попал в другой мир. Больше всего его поразило то, какой полной была тишина, как далеко был этот мир от толпы и оглушительного рева городского транспорта. Здесь были слышны только пение птиц и ритмичный стук копыт, когда лошади несли на себе в Булонский лес всадниц и всадников в светло-зеленой одежде. Даже служебные постройки здесь выглядели так, словно хранили какую-то тайну. Во дворах шоферы начищали до блеска машины, а иногда на крыльце или у окна можно было увидеть камердинера в полосатом жилете или дворецкого в белом галстуке. О жизни "господ", почти всегда носивших известные имена - имена, которые по утрам люди читали в "Фигаро" или "Галуа", тогдашний инспектор Мегрэ почти ничего не знал, и когда он звонил у одного из этих величественных подъездов, в горле у него стоял комок. Сегодня в 347-м номере он, конечно, больше не был тем давнишним новичком. Да и большинство особняков исчезли, и многие еще недавно тихие улицы стали торговыми. Но все же он был в том месте, которое пришло на смену аристократическим кварталам, и отель "Георг Пятый" высился посреди этих мест как центр особого мира, с которым комиссар был мало знаком. |
