|
- Вы хотите сказать, не первый раз за тот вечер? - Нет, я хочу сказать, что с ней это бывало и до двадцать седьмого июля. А я не люблю, когда она напивается: потом ей всегда нехорошо. - Бесси была в кухне одна? - Нет, с ним. И Уорд кивком указал на Маллинза Мегрэ ничего не знал об этом деле, он сидел осовевший, вялый, но тут даже рот открыл - задать вопрос, прямо-таки вертевшийся на языке. - Кто предложил поехать провести остаток ночи в Ногалесе? - Бесси. - В котором часу это было? - Часов около трех, ну, может, в полтретьего. Ногалес - это тот самый город, куда Гарри Коул собирается повезти комиссара. В Тусоне бары закрываются в час, а по ту сторону границы можно пить всю ночь. - Кто сел с вами в машину? - Бесси и четверо моих приятелей. - Как вы вначале расселись в машине? - Я за рулем, Бесси на переднем сиденье между мной и сержантом Маллинзом. Остальные - на заднем. - Перед выездом из города вы останавливали машину? - Да, сэр. - И вы велели Бесси переменить место. Почему? - Чтобы она не сидела рядом с Дэном Маллинзом. - Вы сказали, чтоб она пересела, и капрал Ван-Флит занял ее место. Вас не беспокоило, что она сидит сзади вас в темноте, рядом с двумя мужчинами? - Нет, сэр. И тут совершенно неожиданно коронер объявил: - Перерыв! После этого он сразу же поднялся и ушел в соседнюю комнату, на застекленной двери которой было написано: "Посторонним вход воспрещен". Иезекииль вытащил из кармана трубку неимоверной длины, раскурил и с усмешкой глянул на Мегрэ. Все - присяжные, военнослужащие, женщины, несколько любопытных - вышли из зала. Зал находился в нижнем этаже монументального здания в испанском стиле с колоннадой вокруг патио: одно его крыло занимала тюрьма, в другом размещались административные учреждения округа. Пятеро парней из ВВС отошли в сторону и сели под колоннами; Мегрэ про себя отметил: они ни словом не обменялись между собой. Жара стояла невыносимая. В углу галереи находился красный автомат; люди подходили к нему, совали в щель пятицентовик и получали взамен бутылку кока-колы. Почти вся публика собралась у автомата, в том числе и седовласый окружной атторней. Пили прямо из горлышка, без церемоний, а пустые бутылки ставили в ящик. Мегрэ чувствовал себя, словно мальчишка на первой перемене в новой школе, тем не менее ему уже не хотелось, чтобы Гарри Коул забрал его отсюда. Никогда еще Мегрэ не доводилось появляться в суде без пиджака, и вопрос, как одеваться, недавно перерос для него в проблему. После того как он пересек границу Вирджинии, ему стало ясно: ходить по такой жаре в пиджаке и рубашке с пристежным воротничком невозможно. Но трудность была в том, что Мегрэ всю жизнь носил подтяжки. Его брюки, сшитые во Франции, доходили ему чуть ли не до середины груди. В каком-то городке (Мегрэ забыл его название} один из американских коллег повел его в магазин готового платья и заставил купить легкие брюки, в каких здесь ходят все, и кожаный ремень - на его большой серебряной пряжке красовалось изображение бычьей головы. Другие приезжие с Востока оказывались куда решительней Мегрэ: они сразу же кидались в магазины и выходили оттуда одетые с ног до головы ковбоями. |
