|
Пуан помолчал. - Вам не приходилось что-нибудь слышать об отчете Калама, комиссар? Мегрэ посмотрел на него с удивлением и покачал головой. - Услышите. Вам, несомненно, придется слышать о нем даже слишком часто. Вы, наверное, не читаете маленьких еженедельников, таких, как, например, "Молва"? - Никогда. - Эктора Табара знаете? - Понаслышке. Моим коллегам с улицы Соссэ он должен быть известен лучше, чем мне. Мегрэ намекал на Сюртэ <Сюртэ-политическая полиция во Франции.>, которая находится в непосредственном подчинении министерства внутренних дел и часто получает задания, в той или иной степени связанные с политикой. Табар - это грязный журналист, который использует свой напичканный сплетнями еженедельник для шантажа. - Прочтите вот здесь. Это появилось через шесть дней после катастрофы. Заметка была короткой и загадочной: "Решатся ли, наконец, когда-нибудь под давлением общественного мнения раскрыть содержание отчета Калама?" - И это все? - удивился комиссар. - Вот выдержка из следующего номера: "Вопреки распространенному мнению падение нынешнего правительства произойдет ближайшей весной не по причине событий в Северной Африке или других вопросов внешней политики, а из-за отчета Калама. Кто скрывает отчет Калама?" Слова "отчет Калама" прозвучали для Мегрэ несколько комично, и он, улыбнувшись, спросил: - Кто такой Калам? Пуан не улыбался. Выбивая пепел из трубки в большую медную пепельницу, он объяснил: - Он был профессором Школы дорог и мостов. Два года назад умер, если не ошибаюсь, от рака. Его имя неизвестно широкой публике, но его хорошо знают специалисты по строительной механике и гражданской архитектуре. Калама часто приглашали консультировать на крупные строительства в Японию и Южную Америку. Он был непререкаемым авторитетом во всем, что касалось прочности материалов, особенно бетона. Он написал труд, который ни вы, ни я не читали, но который имеется у каждого строителя, - "Болезни бетона". - Калам участвовал в строительстве Клерфона? - Косвенно. Разрешите мне рассказать вам эту историю, следуя моей собственной хронологии. До катастрофы, как я вам уже говорил, я знал о санатории только то, что печаталось в газетах. Я даже не помню, голосовал я "за" или "против" этого проекта пять лет назад. Мне пришлось просмотреть "Правительственный Вестник", чтобы обнаружить, что я голосовал "за". Так же, как и вы, я не читаю "Молву". После второй заметки в газете меня вызвал премьер-министр и спросил: "Вы знакомы с отчетом Калама?" Я честно ответил ему, что не знаком. Он, как мне показалось, был удивлен и, если я не ошибаюсь, посмотрел на меня с некоторым недоверием. "Однако, - сказал он, - отчет должен находиться в ваших архивах". И тут он ввел меня в курс дела. Во время дебатов по поводу Клерфона пять лет назад парламентская комиссия не могла прийти к единому мнению, и какой-то депутат - не знаю, кто именно, - предложил поручить авторитетному специалисту произвести квалифицированную экспертизу. Этот депутат назвал имя профессора Жюльена Калама из Школы дорог и мостов. Тот потратил какое-то время на изучение проекта и даже съездил на место предполагаемого строительства в Верхнюю Савойю. Затем составил отчет, который, естественно, должен был быть вручен комиссии. |
