|
Это был форменный идиотизм. Мегрэ не должен был поддаваться впечатлению, которое производил мальчишка. Ведь Мора - еще мальчишка. Что же касается г-на д'Окелюса, то Мегрэ начал сомневаться, намного ли он серьезнее, чем молодой человек. Шел дождь. Такси ехало по грязному кварталу, где стояли дома, уродливые до тошноты. И это Нью-Йорк? Десять, нет, девять дней назад Мегрэ еще сидел на своем обычном месте в кафе «Белая лошадь» в Мене. Тогда, кстати, тоже шел дождь. Мегрэ играл в белот (Карточная игра). Было пять вечера. Разве он не был отставным чиновником? Разве не наслаждался и жизнью в отставке и домом, который так любовно обставил по своему вкусу? О таком доме он мечтал всю жизнь - о загородном доме, где так чудесно пахнет спелыми фруктами, свежескошенным сеном, воском, не говоря уже о готовящемся на медленном огне рагу: а, бог свидетель, г-жа Мегрэ умеет готовить рагу! Время от времени разные дураки спрашивали с улыбочкой, которая приводила его в ярость: - Не очень скучаешь? О чем ему было скучать? О широких ледяных коридорах уголовной полиции, о бесконечных делах, о том, что сутками приходилось выслеживать какого-нибудь мерзавца? Нет! Он был счастлив. Даже не читал в газетах о происшествиях и преступлениях. И когда в гости приехал Люка, тот самый инспектор, который в течение пятнадцати лет был любимцем Мегрэ, Люка сразу понял: здесь нельзя себе позволять даже малейшего намека на «Контору». Он играл в белот. Объявил козырный терц. В этот момент подошел официант и сказал, что его просят к телефону, и Мегрэ, держа еще карты в руках, взял трубку. - Это ты, Мегрэ? Жена. Она так и не привыкла называть его по имени. - Тут к тебе приехал какой-то человек из Парижа... Разумеется, он пошел. Перед домом стоял, надраенный до блеска автомобиль старой модели; за рулем шофер в форме. Мегрэ бросил взгляд в автомобиль, и ему показалось, что там сидит пожилой господин, закутавшийся в плед. Мегрэ вошел в дом. Г-жа Мегрэ, как всегда в таких случаях, поджидала его за дверью. Она шепнула: - Какой-то молодой человек. Я провела его в гостиную. А в машине пожилой господин - наверное, его отец. Как это глупо - человек спокойно играет в карты и вдруг дает отправить себя в Америку! Начало обычное: нервозность, заламывание рук, бегающие глаза. - Я знаю большинство ваших дел... Вы единственный человек, который... - И так далее, и тому подобное. Люди убеждены, что драма, которую они переживают, - самая ужасная на свете. - Я всего лишь неопытный мальчик. Вы, конечно, будете смеяться надо мной... Все убеждены и в том, что над ними будут смеяться, что их дело единственное в своем роде и потому разобраться никто в нем не сможет. - Меня зовут Жан Мора. Я учусь на юридическом факультете. Мой отец - Джон Мора. Ну и что? Мальчишка заявляет это таким тоном, словно весь мир обязан знать, кто такой Джон Мора. Мегрэ попыхивает трубкой и хмыкает. - Джон Мора из Нью-Йорка. О нем часто пишут в газетах. Он очень богат, широко известен в Америке. Простите, что я так говорю, но это необходимо, чтобы вы поняли. И он рассказывает запутанную историю. Во время рассказа Мегрэ зевает, потому что все это его нисколько не интересует и он все время думает о белоте, а потом машинально наливает себе стаканчик виноградной водки. |
