|
Он мельком увидел кухню, где поблескивала медная посуда и, как и в Гро-Нуайе, на столе стояла бутылка белого вина, вероятнее всего предназначенная для Арсена. Тот, казалось, перестал что-либо понимать в поведении Мегрэ. После заданного вопроса о его личной комнате, он ожидал настоящего допроса. А комиссар ни о чем его более не спрашивал. В правом крыле первого этажа дворецкий постучал в резную дубовую дверь. - Это я, месье! - произнес он, повысив голос, чтобы его услышали изнутри. - Поскольку оттуда донеслось какое-то неразборчивое бормотание, Арсен добавил: - Со мной рядом находится комиссар, и он настаивает на том, чтобы встретиться с вами. Какое-то время они неподвижно простояли около входа, в комнате кто-то ходит туда-сюда, наконец дверь приоткрылась. Свояченица не ошиблась, говоря о вылезавших из орбит глазах, которые сейчас с каким-то изумлением уставились на Мегрэ. - Это вы! - прошепелявил заплетающимся языком Юбер Верну. Он лежал, должно быть, в одежде. Та была сильно помята, волосы свешивались прядями на лоб, и он машинальным жестом провел по ним рукой. - Что вам угодно? - Хотел поговорить с вами. Хозяину сейчас было трудно выставить его вон. Верну, видимо еще не пришедший в себя окончательно, посторонился. Помещение было очень просторное, весьма сумрачное, выделялись кровать с деревянным резным балдахином и выцветшие шелковые шторы на окнах. Вся мебель была старинная, более или менее выдержанная в одном стиле и напоминала обстановку часовни или ризницы. - Позвольте? Верну прошел в ванную, налил стакан воды и прополоскал горло. Вернувшись, он почувствовал себя немного получше. - Присаживайтесь. В это кресло, пожалуйста. С кем-нибудь уже виделись? - С вашей свояченицей. - И она, конечно, сказала, что я напился. - Она показала мне бутылку из-под виноградной водки. Он передернул плечами: - Одна и та же песня. Женщины не могут этого понять. Мужчина, которому внезапно сообщили о смерти сына... - На глаза Верну навернулись слезы. Голос спал, стал плаксивым. - Это тяжелый удар, комиссар. Особенно когда сын единственный. Что поделывает его мать? - Ни малейшего представления... - Она непременно сошлется на то, что плохо себя чувствует. Это ее излюбленный трюк. Заболела и все, и никто ничего не решается ей сказать. Понимаете меня? И тогда ее во всем подменяет сестра: она называет это "прибрать дом к рукам"... Юбер Верну невольно заставлял воспринимать себя как бывалого актера, который любой ценой стремится возбудить к себе жалость. Выражение его слегка одутловатого лица менялось с потрясающей быстротой. Всего за несколько минут на нем последовательно проступили огорчение, некоторая боязнь, затем родительская боль в связи с утратой любимого чада, горечь в отношении обеих женщин. Теперь на поверхности вновь появился страх. - И с какой стати вы захотели увидеться со мной? Мегрэ, который так и не сел в указанное ему кресло, вытащил из кармана обрезок трубы и положил его на стол. - Вы частенько захаживали к вашему шурину? - Примерно раз в месяц, приносил ему деньги. Предполагаю, вас уже уведомили о том, что я его содержал? - Следовательно, вы заметили на его письменном столе этот предмет? Верну пребывал в нерешительности, осознавая, что ответ на этот вопрос имел решающее значение и что ему следовало, не медля ни секунды, принять решение. |
