|
Что это было - ревность? Филипп Жав имел алиби, но выглядело оно сомнительно, поскольку исходило от Антуанетты и Жозефы. Негрель провел послеполуденное время субботы на бульваре Османн, и при этом Жозеф по большей части находилась в квартире напротив. Когда Эвелин была раздета? До или после смерти? Если до, то следовало допустить возможность, что Негрель поддался страсти и парочка уединилась в комнате позади кабинета. Может быть, потом между ними вспыхнула ссора? Возможно, Эвелин угрожала, что помешает женитьбе своего любовника? Не ударил ли он ее и потом, обезумев, не сделал ли роковой укол? В таком случае возникает вопрос: ошибся ли он ампулой или сделал смертельный для нее укол преднамеренно? Правомерны были обе версии. Обе объяснимы, как и предположение, что он спрятал труп в шкаф, навел порядок в комнате и, заметив одежду на полу или на чем-то из мебели, унес ее, чтобы позднее уничтожить. Труднее представить себе доктора Жава, который, прилетев из Канн, сначала заскочил к любовнице, а затем помчался к жене на бульвар Османн, чтобы, раздев, заняться с ней любовью. Если ее убил именно он, то явно при других обстоятельствах. Но при каких? Мыслимо ли представить себе какую-нибудь циничную, квазинаучную махинацию? Например, Жав задумал избавиться от жены, чтобы разом заполучить и свободу, и деньги. Он проследил за нею в Париже, обеспечил себе алиби, побывав на улице Вашингтон, а потом, когда ушел его заместитель, заявился на бульвар Османн и осуществил свой план. При любом раскладе непреложным оставался один факт - ключи, если, конечно, газеты написали правду на сей счет. По их сведениям, существовало только четыре ключа, открывавших обе двери, которые выходили на лестничную площадку. Один был у Жозефы, другой - у Жава, третий - у консьержки, а четвертый временно передали Негрелю. Если только по каким-то трудным для понимания причинам консьержка не солгала, то кто-то же открыл дверь Эвелин? Жозефа стоит на том, что не она. Жав утверждает: ноги его не было на бульваре Османн. Негрель клянется, что не видел в тот день мадам Жав. Впрочем, Негрель соврал уже дважды, хотя обе его лжи можно оправдать мужской деликатностью. Сначала он отрицал связь с мадам Жав. Затем утверждал, будто она никогда не посещала его квартиру на улице Сен-Пер. - Пусть он сам все это и разматывает! - вдруг проворчал вслух Мегрэ, подавая гарсону знак принести еще пива. - Ты говоришь о Жанвье? Он действительно в этот момент думал о Жанвье. Его раздражало, что сам он бродит в темноте, в то время как у людей на набережной Орфевр на руках карты, позволяющие быстро во всем разобраться. - По-твоему, он недостаточно хорошо ведет дело? - Напротив, он все делает прекрасно. Не его вина, что Комельо, ни с чем не считаясь, захотел арестовать Негреля. - Ты полагаешь, он невиновен? - Понятия не имею. Но в любом случае это ошибка - отдать его под арест до получения дополнительных сведений. Особенно теперь, когда мэтр Шапюи начнет игру. Недаром он отправился в Конкарно. - На что же он надеется? - Доказать, что у доктора Жава были весомые причины избавиться от жены. - А разве это не так? - Так, конечно, но и у его клиента их не меньше. |
