|
Ее муж влюблен в Антуанетту Шовэ и в тот же день испытывает острую потребность совершить поездку, чтобы заключить ее в объятия. Мадам Мегрэ, поразмыслив, сказала: - Но он же воспользовался отсутствием жены, так ведь? Однако Мегрэ так не казалось. Он не верил в случайности. - В Париже, оказавшись без машины, Жав должен был по крайней мере дважды прибегнуть к услугам такси. На одном добраться от бульвара Капуцинок, где останавливается автобус из аэропорта, до улицы Вашингтон, на другом вечером доехать до вокзала. Жанвье, уж я его знаю, должен был дать поручение опросить всех шоферов такси. - По-твоему, это может что-то дать? - Мы частенько добиваемся результатов таким образом, но на это требуется время. После продолжительного молчания - тем временем он сделал добрый глоток и раскурил трубку - Мегрэ заметил: - Но ведь она была обнаженной... Образ голой Эвелин, согнутой вдвое в шкафу, постоянно возникал у него в мозгу. Мегрэ был поражен, когда жена, на сей раз преодолев свою стыдливость, над которой ему неоднократно доводилось подтрунивать, произнесла: - Учитывая то, что она делала на бульваре Османн, это естественно, не так ли? Ему так хотелось рявкнуть: "Нет!" Все это как-то не вязалось. Может быть, подобная версия событий казалась ему ложной при сопоставлении с характером Негреля? Молодой врач заменял собрата по профессии в одном из роскошнейших врачебных кабинетов Парижа. У него было запланировано несколько встреч с пациентами. Говорили о пяти. В любой момент могли прийти и другие, поскольку как раз наступало время консультаций. И наконец, напротив находилась Жозефа. Допустим, Эвелин разделась в комнате, допустим, он убил ее, случайно или преднамеренно, но разве Негрель не был из тех, кто вновь бы ее одел? Причем поступил бы так не обязательно ради того, чтобы отвести от себя подозрения. Скорее машинально. По радио продолжала звучать музыка, но Мегрэ не обращал на нее внимания, а, полузакрыв глаза, снова и снова перебирал события, что произошли в субботу во второй половине дня. Жозефа, как она утверждала, ушла с бульвара Османн около шести и отправилась к дочери, где застала доктора Жава. Во время первого допроса она солгала, утверждая, будто не видела патрона со времени его отъезда в Канны. Возможно, она не хотела компрометировать дочь. Но это можно истолковать и по-другому. Ему вдруг показалось, что туман поредел, сквозь него проглянул отблеск света, но он еще настолько слабый и расплывчатый, что от него пока не было проку. Комиссар подумал о лестничной площадке с двумя дверьми. Что же дает эта площадка?.. В этот момент мадам Мегрэ тронула его за руку. - Послушай! Мегрэ не сразу понял, что по радио перестали транслировать музыку и послышалась речь. "Последние послеполуденные новости. Дело о преступлении на бульваре Османн, похоже, входит в свою последнюю фазу..." Голос звучал монотонно. Должно быть, диктор читал в микрофон текст, который ему только что подсунули, потому что он спотыкался на некоторых слогах. "Сегодня в три часа дня два инспектора уголовной полиции вошли в апартаменты доктора Жава на бульваре Османн и несколькими минутами позже вышли оттуда вместе с хозяином квартиры. |
