|
Когда они устроились на сиденье, он объяснил: - Это на случай засады журналистов возле нашего дома. - Ты хочешь сказать, что я возвращаюсь одна? Он утвердительно моргнул, и больше мадам Мегрэ вопросов не задавала. - Возвращайся, как будто ничего не случилось. Если репортеры станут приставать к тебе с расспросами, скажи, что мы приехали в Париж на несколько часов и что я остался в городе. Приготовь ужин и, если я не вернусь к восьми, ешь без меня. Так происходило всегда, когда на набережной Орфевр он работал над запутанным делом. Комиссар не только не приходил к ужину, но порой она видела его только ранним утром. "Я на Набережной, - сообщал он в таких случаях, - когда закончу - не знаю". Мадам Мегрэ тоже слышала передачу по радио. И догадывалась, что там сейчас происходит. Единственно, о чем она спрашивала себя, не нарушит ли муж данное самому себе и доктору Пардону обязательство: во время отпуска не появляться в уголовной полиции. Она знала, Мегрэ полон желания пойти на службу. Он выглядел хмуро, был взволнован. Когда такси остановилось, она прошептала: - В конце концов, почему бы тебе и не сходить туда? Он отрицательно помотал головой, дождался, когда жена отойдет подальше, и скомандовал водителю: - Бульвар Сен-Мишель, остановите возле фонтана. Возможно, это выглядело по-детски, но он испытывал острое желание приблизиться к месту сражения. Случается же, что зеваки часами простаивают перед домом, где совершено преступление, хотя там вовсе нечего и смотреть. Все, что Мегрэ смог увидеть, выйдя из такси, так это монументальный подъезд уголовной полиции, стоящего на посту полицейского, часть двора, заставленного черными автомашинами, и окна, за одним из которых был его кабинет. На Набережной дежурили два фотографа с аппаратурой, а остальные их коллеги, как, впрочем, и репортеры, наверняка дожидались в широком коридоре второго этажа здания. Неужели Жанвье в самом деле обнаружил какой-то новый факт? Действовал ли он самостоятельно или под началом вспыльчивого следователя Комельо? Жильбер Негрель должен был сейчас находиться в одиночке, выходящей во второй, внутренний двор. Никто не заговаривал о похоронах Эвелин, точно все, включая и ее брата, потеряли к этому интерес. Мегрэ добрался до набережной Гранд-Опостен, что как раз напротив Дворца правосудия, и, несколько поколебавшись, зашел в небольшой нормандский бар, который располагался в полуподвальчике, куда вела пара ступенек. Там всегда, даже в самую сильную жару, было прохладно и так сильно пахло кальвадосом, как ни в одном другом парижском бистро. - Итак, газета права... Хозяин этого заведения знал комиссара уже много лет, а сейчас перед ним лежала раскрытая газета, последний выпуск. - Что вам налить? Не слишком ли поздно для капельки кальвадоса? - И, не дожидаясь ответа, наполнил парочку рюмок. В зале находился всего один клиент, поглощенный чтением проспектов туристского агентства, да официантка, расставлявшая приборы на шести столиках, покрытых скатертями в красный квадрат. - Какова нынче погода в Сабль-д'Олонн? Здесь, если не считать грозы, стояли прекрасные денечки. Ваше здоровье! Мегрэ чокнулся с ним и отпил глоточек. - Я с самого начала догадался, что они попросят вас вернуться. |
