Политические события между тем разворачивались с поразительной быстротой. Разведчики Хуареса уже появились в окрестностях гасиенды. Ходили слухи о том, что владения некоторых испанцев взяты приступом, преданы огню и разграблены, а хозяева их убиты.

Беспокойство в Аренале росло день ото дня. Дон Андрес, которому его испанское происхождение не сулило в будущем ничего хорошего, принимал все меры для предотвращения грядущей беды. В семье не раз обсуждался вопрос о переселении в город, но дон Мельхиор слышать об этом не хотел и по-прежнему вел себя в высшей степени странно. Невозможно было объяснить его замкнутость и отчужденность, не говоря уже о постоянных отлучках.

Оливье давно относился к Мельхиору с подозрением, имея на то веские основания. Недаром он решил привести на гасиенду Доминика под видом барона де Мариадек.

Все это усиливало антипатию графа к брату доньи Долорес, возникшую при первой же встрече с Мельхиором. После долгих размышлений граф решил поделиться своими опасениями с Домиником и Лео Карралем. Как-то вечером граф заметил, что дон Мельхиор верхом направляется к воротам, и удивился, как решается молодой человек один пускаться в дорогу так поздно (было около девяти часов вечера), в такую темную ночь, не боясь рыскающих в окрестностях гасиенды солдат Хуареса.

У графа не оставалось больше сомнений насчет Мельхиора, и он решил тотчас же переговорить с друзьями. Лео Карраль в это время как раз проходил через двор, и Людовик его подозвал.

— Куда вы спешите? — спросил граф мажордома.

— Что-то мне нынче очень тревожно, ваше сиятельство, и я хочу объехать вокруг гасиенды.

— Может быть, это предчувствие, — задумчиво произнес граф, — не поехать ли и мне с вами?

— Я намерен осмотреть также окрестности.

— Хорошо, велите оседлать лошадей для меня и дона Доминика, мы присоединимся к вам.

— Только не берите никого из прислуги, отправимся втроем, у меня есть план, и я опасаюсь лишних глаз и ушей!

— Согласен! Через десять минут мы будем готовы!

— Лошадей я поставлю у ворот первого двора. Полагаю, вы понимаете, что необходимо захватить оружие?

— Будьте спокойны!

Граф вошел в дом, рассказал все Доминику, и вскоре оба они вышли из дома. Мажордом уже дожидался их у ворот.

— Вот и мы! — сказал граф.

— Ну, так в путь! — коротко ответил Лео Карраль. В полном молчании выехали они с гасиенды, бесшумно закрыв ворота.

Спуск к полям проехали крупной рысью.

— Что это? — воскликнул вдруг граф, — Почему не слышно топота копыт? Лошади под нами или бесплотные духи?

— Тише, ваше сиятельство, — ответил мажордом, — здесь повсюду шпионы. А топота копыт не слышно потому, что на них надеты кожаные мешочки с песком.

— Черт возьми! Очевидно, мы отправляемся в тайную экспедицию?

— Да, ваше сиятельство, и очень важную!

— В чем же дело?

— Я не доверяю дону Мельхиору.

— Но дон Мельхиор — сын дона Андреса и его наследник!

— Зато его мать — индианка Цапотек, не знаю, чем только она прельстила моего господина! Ни ума, ни красоты, а о характере и говорить не приходится.

Мать умерла во время родов и перед смертью умоляла дона Андреса позаботиться о ребенке. Дон Андрес его усыновил и воспитал как законного сына, тем более что от второго брака у него была только дочь.

— Теперь кое-что проясняется, — заметил граф.