— Позже я принесу ему еды, — сказала Уилла стражнику. — Вы даже не потрудились дать ему воды.

— Он был без сознания, — защищаясь, ответил стражник. — И граф не давал нам такого приказа.

— А ты сам не мог догадаться, Джон? — спросила Уилла, и мужчина смутился. Дункан понял, что Джон был от горничной без ума.

— Можешь принести еду, — подумав, согласился стражник.

Девушка улыбнулась.

— Ты хороший человек, Джон, — заявила она, подмигнув Дункану, и вышла из камеры.

Снова эта улыбка. Уилла была такой же храброй, как и ее госпожа. Девушка отлично придется ко двору в Уортингтоне. А может быть, и Рису она…

Дверь с лязгом закрылась, и Дункан снова остался один, в голове у него все еще звенело. Сегодня вечером. Если все пойдет, как задумано, он уедет с женщиной, которую искренне любит.

Если же их план сорвется, маркиз Уортингтон может не увидеть рассвет, а леди Линнет навсегда позабудет о свободе.

Теперь же ему оставалось только ждать. Дункан знал, что это будет самое долгое ожидание в его жизни.

Глава 8

За дверью стояла стража, поэтому Линнет и Уилла были вынуждены тихонько перешептываться. Дверь была массивная, дубовая, но им все равно приходилось понижать голос — наступающий вечер не предвещал ничего хорошего.

Они крепко взялись за руки, чтобы скоротать томительное ожидание, преодолеть страх, да и просто поддержать друг друга. Возможно, сегодня вечером девушки видели друг друга в последний раз. Скорее всего, Линнет без промедления отправят в монастырь.

— Спасибо, — сказала она Уилле. — Благодарю тебя — ты была мне подругой.

Уилла покраснела. Ее глаза затуманились слезами.

— Госпожа, я буду скучать по вам.

— Я тоже. — Линнет подошла к стоящему на комоде ларцу и извлекла оттуда несколько драгоценных украшений, в том числе жемчужное и аметистовое ожерелья. Она протянула их Уилле.

— Вот, возьми. Зашей их себе в платье. Если когда-нибудь будешь испытывать нужду, продашь их. Я также дам тебе письмо, подтверждающее, что действительно подарила их тебе. Никто не сможет обвинить тебя в воровстве.

Уилла трясущимися руками взяла драгоценности.

— Вы слишком добры.

— Невозможно достойно вознаградить за подобную преданность, — ответила Линнет. Ее голос охрип от избытка чувств. Уилла рисковала собственной жизнью. — Я не позволю тебе выйти отсюда без них. К тому же, — печально добавила она, — мне они больше не понадобятся.

— Вы можете взять их с собой, — предложила Уилла. — Вы могли бы сбежать и использовать вырученные за них деньги. А позже можете встретиться с вашим Робином.

— Я не могу и дальше бесчестить отца, — возразила Линнет. — И сестрам лишний позор ни к чему.

Девушка старалась говорить решительно. Она должна быть решительной. Она уже причинила столько вреда своей семье и Робину. Всем, кого любила. И ради чего? Ради прихоти? Ради сиюминутной мечты? И все же в ее жизни были эти несколько часов, сказала себе Линнет. Несколько волшебных мгновений, которые останутся с ней навсегда, но так и не станут реальностью.

— Тебе пора, — сказала Линнет, понимая, что еще чуть-чуть — и от ее решимости ничего не останется. Ах! Как же ей хотелось вновь ощутить то волшебство. Его нежные руки, его жгучие поцелуи. Грудь Линнет заныла от невыносимой боли: она не знала, сможет ли хоть когда-нибудь погасить в себе эту дикую, выжигающую душу тоску.

Уилла спрятала драгоценности за корсаж платья.

— Я сохраню их для вас, госпожа, — пообещала она, открывая дверь.