– То есть вы ей поверили?

– А почему мы не должны ей верить? – пожал плечами Самбур. – Она, хоть и поэтесса, но ведь не круглая дура.

– Хорошо, – сдался я. – А соседи что говорят? Они что-то видели или слышали?

– Да ничего не говорят, – печально произнёс следователь. – Выстрел, конечно, все слышали – это не кот на кухне чихнул. Вот только все по квартирам попрятались и носа не высунули. Время такое – могло и кому-то из них от твоего родственника прилететь.

– Однако свидетельницу он почему-то трогать не стал, – заметил я.

– Так женщина же. Не каждый руку поднимет, а Быстров – он хоть и офицер, но вшивой интеллигенции в нём тоже с избытком – как у дурака махорки, – пояснил свою версию Самбур.

– Может быть, – согласился я. – Но ты не будешь возражать, если я тоже в этом деле пороюсь?

– Ройся на здоровье! – устало сказал Самбур. – Только попомни моё слово: ничего такого, до чего я не докопался, ты не найдёшь. Я хоть контру и не люблю, но работу знаю. Не будь у меня веских оснований для задержания твоего родственника, я бы его трогать не стал.

Он посмотрел на ручные часы и засобирался. – Извини, брат, мне пора.

– Мне тоже, – сказал я и попрощался.

Мой следующий визит был в военшколу, в которой трудился Александр. Путь лежал на улицу Садовую.

У центрального входа в трёхэтажное каменное здание с красивым портиком в древнегреческом стиле стоял часовой – парнишка лет восемнадцати в будёновке и шинели на вырост. Он преградил мне путь винтовкой с примкнутым штыком:

– Куда идём, товарищ? А ну – пропуск покажь.

– Мне пропуск не нужен. Уголовной розыск, – показал я удостоверение, которое не произвело на парня ни малейшего впечатления. – Погодь. Дежурного позову.

Вызванный дежурный тоже не особо впечатлился моими «корочками». Всё-таки армия есть армия, там свои порядки.

– Вам кто нужен, товарищ Быстров? – равнодушно спросил он.

– Начальник училища, – сходу пошёл я в «дамки».

– Вы по личному али по служебному вопросу?

– По служебному, – решил проявить наглость я.

– Вы ведь не из петроградского угро, – заметил дежурный.

– И что это меняет?

– Всё. Приходите с кем-то из губернского уголовного розыска. Посторонних на территорию воинского учреждения велено не пущать.

Я понял, что нашла коса на камень. Переспорить упрямых вояк у меня вряд ли получится, а действенных рычагов воздействия в моём распоряжении нет. Хоть снова беги за помощью к Кондратьеву.

– Георгий Олегович? – Птахин подошёл незаметно со спины, и его голос прозвучал для меня неожиданно.

Стареем, стареем…

– Вадим Борисович, – кивнул я.

– Что, не пускают? – усмехнулся он. – Товарищи, прошу пропустить. Это сотрудник уголовного розыска, и он здесь со мной.

– Слушаюсь, товарищ преподаватель, – вытянулся в струнку дежурный. – Проходите.

А Птахин, похоже, пользуется здесь авторитетом, не преминул отметить я.