Это точно. Даже Смушко был убеждён в ней на сто процентов и эту же уверенность передал мне. Ну а я вместо того, чтобы копнуть историю поглубже, занялся хитрым планом по истреблению шайки Алмаза.

Хороший урок на будущее, товарищ начальник милиции! Нельзя принимать на веру даже то, что всем кажется незыблемой вещью.

– Да, ему удалось всех провести, – с горечью признал я. – А вы знаете, что погиб не только Токмаков? Была убита и вся его семья. Жену и дочь Бориса изнасиловали на глазах у мужа.

– Лес рубят, щепки летят, – поморщился Кауров, а я ощутил желание как следует врезать ему по поганой морде.

Нужно быть последней сволочью, чтобы так считать. Неужели Кауров окончательно превратился в какого-то выродка? А ведь когда-то это был блестящий офицер…

– То есть вас это не смутило? – хмуро спросил я.

– Жестокое время требует жестоких мер, – покачал головой Кауров. – В любом случае я к этим смертям не причастен. Надеюсь, вы не забываете фиксировать это в протоколе.

– Мы ничего не забываем, – заверил я.

Глава 27

Этой ночью охранять Каурова остался я, отправив остальных по домам. Это мне нельзя соваться к себе в квартиру, к остальным у ГПУ вопросов нет. Быть может, пока.

Кроме того, Леонов получил от меня «домашнее задание»: связаться в Петрограде со Шмаковым и от него узнать, когда ожидается прибытие в город товарища Маркуса.

При этом у меня невольно вырвались некрасовские строки:

– Вот приедет барин – барин нас рассудит…

– Чего? – вскинулся Пантелей. – Какой ещё барин?

– Да это я так, пошутил, – усмехнулся я.

– Ты давай спать иди, вечером жду с новостями.

Вроде спеленал Каурова так, что вырваться и удрать у него не было ни шанса, а всё равно на душе осталось беспокойство. Кто знает, вдруг в «Мужестве» из своих агентов каких-нибудь Гудини готовят, которые, скованные по рукам и ногам, из запертого ящика вылезают.

Но обошлось… Походу, совсем скис наш пленник, о бегстве даже не помышлял. Только выспаться один хрен не удалось, это только коты умеют одновременно спать и мониторить обстановку. И отдельные товарищи, прошедшие горячие точки. Лично я за время командировок этому не научился. Видимо, не обладал нужным талантом.

К вечеру изба наполнилась преданным мне личным составом, включая Юхтина и Бекешина.

От них я узнал, что кабинет мой остаётся «оккупирован» чекистами, а у дежурного твёрдый приказ «свистать всех наверх», стоит мне только появиться на пороге родного учреждения.

Леонову удалось каким-то чудом дозвониться до вечно отсутствовавшего на рабочем месте Шмакова, втереться в доверие и узнать точный срок приезда питерского начальника ГПУ в Рудановск.

По всему выходило, что это произойдёт послезавтра во второй половине дня.

– Смушко насчёт вас звонил, тоже тревожится, – сообщил Леонов. – Я наврал, что вы вроде как раз к нему поехали, а по какому вопросу – не знаю. И что могло задержать – тоже понятия не имею.

Я вздохнул.

– И что Смушко?

– Разорался, а потом бросил трубку. Сказал, что разберётся с делами и нагрянет в город с проверкой. Бардак, дескать, у нас. Начальники милиции пропадают…

Больше мы Каурова не допрашивали, лишь оформили показания так, чтобы комар носа не подточил. Самый смак – выжимку из протоколов – я решил лично передать товарищу Маркусу, как только тот окажется на городском перроне.