Я кивнул.

– И да, по-вчерашнему… – продолжил начальник угро. – В общем, мы связались с Москвой. Там подтвердили личность стрелка – это действительно Аркадий Розенберг, только он вот уже год как был уволен из ГПУ. Кстати, удостоверение у него не липовое, Розенберг его не сдал, заявил, что потерял.

Я горестно усмехнулся, ну да, чего-то в этом духе и следовало ожидать: я – не я, и корова не моя. Радека при всём желании с этим киллером не связать.

– Есть предположение, что Розенберг был связан с бандой Васьки Кореня, ну то есть с «Белой маской», – продолжил Художников.

Я не мог ввести его в курс моих проблем с Радеком, поэтому просто пожал плечами:

– Я не смог его допросить – Розенберг умер, не приходя в сознание. Как наши – поймали Мамонта?

– Ушёл гад прямо перед носом. Мышанский рвёт и мечет, дал клятву, что непременно поймает его до конца недели.

Он встал.

– Извини, Быстров, мне пора – ты отзвонись, как только станет ясно.

Что именно прояснится, Художников не стал уточнять.

– Обязательно, Иван Никитович!

– Я пошёл. И помни – жду звонка в любое время.

Он оставил меня, и я продолжил сидеть, тупо глядя на некрашеные доски пола под ногами.

– Товарищ, вы из уголовного розыска?

Я вскинул подбородок и увидел девушку-медсестру, которая остановилась возле меня.

– Да, я. Что-то случилось?

– Хирург сказал, что вы можете отправляться домой. Операция только что закончилась.

– Как она прошла?

– Мы сделали всё, что могли.

Эта фраза заставила меня насторожиться.

– А что потом – мой друг будет жить?

– Этого вам никто не скажет. Операция прошла нормально. Теперь всё зависит от его организма.

– Я могу поговорить с хирургом?

– Не стоит. Он готовится к следующей операции.

– Хорошо. Когда я смогу навестить моего друга?

– Послезавтра, не раньше.

– Спасибо!

– Не за что. Вы б лучше под пули не подставлялись, а то такие молоденькие… Вам жить да жить.

– Работа такая, – грустно пояснил я. – Кто-то должен ловить преступников. А под пули мы нарочно не подставляемся.

Она участливо посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Я могу от вас позвонить? – спросил я.

– Да, телефон в ординаторской. Хотите совет?

– Не откажусь.

– Знаю, что вам это не разрешено, но всё-таки сходите в церковь, поставьте там свечку за здравие раба божьего Петра.

– Я подумаю.

– И всё-таки сходите. Поверьте, хуже не будет. Вашему другу сейчас нужна любая помощь.

Дозвонившись до Художникова я сообщил ему, что операция недавно закончилась, что с хирургом пока поговорить не получается и что прогнозов на будущее никто не даёт.

– Ступай домой, Жора, – сказал он, после того, как выслушал мой доклад. – Ты всю ночь не спал!

– Я лучше на работу приеду. Всё равно не заснуть.

– Смотри сам. Но я пока тебя от срочных дел освобожу. Займись текучкой.

– Как прикажете, товарищ Художников.

Я повесил трубку.

Когда вышел из больницы, заметил позолоченные купола церкви. Хорошо это или плохо, но я редкий гость в храме.

Что ж, последую совету медсестры, поставлю свечку и помолюсь за здоровье Петра.

Из церкви я вышел спокойным и более умиротворённым что ли. Всё-таки есть в храмах своя аура, не зря говорят про намоленное место.