— Ты, мы… Какая разница?

— Я их увижу. Мне нужны рождественские огоньки, — произнес он задумчиво. — Теперь у нас будут свои собственные рождественские традиции, и мы начнем с огоньков.

Приняв молчание Джослин за согласие, Лукас продолжил:

— Первое, что мы сделаем утром, — съездим в город, купим лампочки и все остальное, что мы забыли.

— Забыли?! — повторила Джослин, не веря своим ушам. — У нас забит багажник и заднее сиденье.

— Какие продукты мы обычно покупаем? — с любопытством спросил Лукас, не обращая внимания на ее возражения. Ему казалось странным, что у него нет ни одного проблеска памяти о том, как они с Джослин покупают продукты.

— В основном то, что можно быстро приготовить.

— Какие еще рождественские традиции у нас будут? — спросил он, словно стараясь что-то вспомнить.

Решив, что ее согласие не причинит большого вреда, Джослин сказала:

— Домашнее печенье. Много рождественского печенья.

— Обязательно! — поддержал ее Лукас. — Я голосую за шоколадные стружки.

— И сахарное печенье, — включилась в игру Джослин.

— Давай придумаем что-нибудь связанное с нашим происхождением. Откуда родом твоя семья? — с нескрываемым любопытством спросил Лукас.

— Моя мать полька. А кто мой отец, я не имею ни малейшего представления.

— Где она сейчас?

— Она умерла, когда мне было тринадцать лет. Ее любимым лекарством был алкоголь.

— Наши дети будут более счастливыми, — утешил он Джослин.

У нее перехватило дыхание от пьянящей мысли иметь детей от Лукаса: мальчика с его глазами и, может быть, девочку, у которой будут такие же великолепные волосы, как у него.

— Сколько детей мы собираемся завести? — продолжал он.

— Сколько? — Его слова захватили Джослин врасплох.

— Разве ты не хочешь иметь детей? — упорствовал Лукас.

— Конечно, хочу!

— Я тоже, — неуверенно признался Лукас, а затем убежденно добавил: — Ровно полдюжины, я думаю.

— Одумайся! — воскликнула Джослин.

— Ты же сказала, что любишь детей!

— Да, сказала. Но мне не нужна целая орда! Я хочу иметь двоих, чтобы мне хватало времени на их воспитание.

— Ну, ради двоих едва ли стоит начинать! — возразил Лукас.

— Мне кажется, что это сказывается твоя травма, — пришла к выводу Джослин, — потому что ты раньше никогда не говорил о том, что мечтаешь о таком количестве детей.

— Может быть, травма позволила проявиться моим мыслям, — задумчиво произнес Лукас.

Очень может быть, молча согласилась Джослин.

— Давай обсудим это, когда к тебе вернется память, — предложила она.

— Хорошо, — неохотно согласился Лукас. Почему-то у него было такое чувство, что ему нужно приручить Джослин, как потерявшегося олененка.

Она осторожно подъехала к дому и остановилась у входной двери.

Общими усилиями они быстро разгрузили машину. Раскладывать покупки оказалось труднее. Наконец Джослин просто распахнула дверцы всех шкафчиков и начала засовывать в них припасы, пообещав себе, что завтра, когда отдохнет, она наведет в кухне порядок.

— Ты голодна? — спросил Лукас.

— Нет. — Встревожившись странной ноткой в его голосе, Джослин внимательно посмотрела на него.