* * *

В атаку на немецкий аэродром отправились пятьдесят партизан, а обратно в лагерь вернулось тридцать. Трое раненых, другие остались на поле боя.

Сам Жежелев был ранен в руку, а капитан Ненашев, которого Жежелев прочил в заместители, убит наповал. Жежелев сам лично подползал к телу, чтобы убедиться в его смерти. Ненашев лежал, подвернув под себя правую ногу, и его волосы трепал ветер.

Хотя ураганный огонь гитлеровцев не оставлял времени на скорбь и рассуждения, у Жежелева проскочила мысль, что Ненашев умер счастливой смертью на поле боя, а не сгнил в фашистском лагерном аду.

От застарелой раны в руку Жежелева нещадно трепала лихорадка. Его то била холодная дрожь, то обливал горячий, липкий пот. Поэтому, когда связная Наташа принесла шифровку, он сперва выпил стакан холодной воды, чтобы снять жар. Скупыми строками отряду выносилась благодарность за уничтоженный секретный объект и сообщалось, что их отряд вливается в Пятую партизанскую бригаду и должен принять пополнение. Самолёты с Большой земли прилетят в среду в четыре часа ночи. Сигнал к выброске – костры, разложенные в форме ромба. Будет прислано оружие, медикаменты, продовольствие, десант из тридцати бойцов и главное – радист.

От радости Жежелев заорал так, что Наташа вскинула на него испуганные глаза и спросила:

– Товарищ командир, вам плохо?

– Мне хорошо, Наташенька! Мне чудесно!

Здоровой рукой он привлёк Наташу к себе и громко чмокнул в макушку, прикрытую вязаным платком. К губам густо налипли ворсинки шерсти. Жежелев обтёр рот рукавом телогрейки.

– Девочка дорогая! Ты даже не представляешь, что ты мне принесла! Обещаю, что в следующий раз получишь самую вкусную шоколадку, какую только можно себе представить!

Он был твёрдо уверен, что в продовольственный груз совершенно точно положат шоколад. До среды оставалось три дня, чтобы подготовить приём.

* * *

Кате уже не один раз приходилось прыгать с парашютом в чёрную бездну, но в море огня она приземлялась в первый раз. Партизаны разожгли костры на совесть, и сверху казалось, что в гуще леса внезапно вспыхнули и загорелись высокие снежные сугробы.

– Следующий пошёл! – закричал лётчик.

Шаг в небо – и Катю закружил хоровод звёзд. Кругом ромашками расцветали купола парашютов десантников, и от этой боевой общности на душе становилось горделиво и радостно. Да и прыгать в этот раз было не тревожно, а весело. С земли доносились голоса, восклицания, смех.

Она приземлилась в пышный сугроб, провалившись едва не по грудь. Пока выбиралась, парашют потянуло по ветру. Вывернувшись лозой, Катя скинула стропы и стала гасить шёлковый фонарь купола.

– Я помогу, паренёк!

В рыжих бликах костра Катя увидела дублёное лицо с резкими морщинами у рта и тугой бинт через плечо под накинутой сверху фуфайкой. Не в силах действовать руками, мужчина наступил на парашют и держал его, пока Катя сгребала раздувающуюся ткань.

Она выпрямилась:

– Спасибо. Мне надо к командиру отряда.

– Я командир отряда. Капитан Жежелев. – Он окинул взглядом её фигуру и посмотрел в лицо: – Смотрю, мне совсем детей присылать стали. Ты, наверное, школу недавно закончил?

– Никак нет, товарищ капитан. Школа закончена в сорок первом. Разрешите доложить: сержант-радист Надежда Зайцева прибыла для дальнейшей службы.

Она с удовольствием увидела, как глаза командира отряда удивлённо моргнули.

Дождавшись, когда Катя соберёт парашют, кивнул в сторону лагеря:

– Прошу туда, товарищ сержант.

Лагерь лежал в стороне от расчищенной площадки для приземления. В ту сторону уже тянулись цепочкой десантники, бодрыми голосами разбавляя глухую тишину ночи.