— Говорить буду я, — нервно бросила Хали, — Я попробую их убедить…

— Это уж как получится, — ответил я, потом покосился на её клинок.

Я смотрел на неё уже глазами проповедника. Огненная Плеть всего лишь сторона в этом конфликте, где нет правых.

Мне пришлось намекнуть Периту, что Халиэль — мой друг. И если его действия причинят ей вред, то проповедник отсюда никуда не сдвинется.

Тут Огненная Плеть оглянулась и радостно закричала:

— Да, мы не одни! Верные мои соратники, я знала, что вашу веру не сломят.

Я тоже посмотрел назад. Союзников было не так уж и много. Всего пара десятков, но, надо отдать им должное, они смело летели навстречу смерти.

— Сегодня всё решится, — с вызовом сказала Халиэль, — Эзекаил никогда не получит наши души.

Небеса над нами уже прочертили яркие белые лучи. Магия срывалась с клинков, врываясь во вражеские ряды, и ангелы стали падать и там, и там.

Огненная Плеть рядом вскинула голову, и пропела, оглашая округу звонким голосом:

— Славься, Каэль! — её клинок растянулся в извивающуюся плеть.

Она уже почти взмыла, но я вытянул руку… и обнулился.

— А-а-а-а! — Огненная Плеть свалилась, зазвенел упавший меч.

Она откатилась — её будто на миг скукожило, но сразу расправило обратно, до ангельских размеров. Крылья исчезли и тут же с хлопком появились, только перья взвились вокруг нас.

Я улыбнулся. Как бы Белиар сказал, пернатая.

— Ты что?! — Хали округлила глаза.

— Отзови своих, ангел, — коротко сказал я, — Сегодня не будет напрасных смертей.

Это я говорил? Или мой Перит? Или Абсолют?

— Ты стал другим, Марк, — вставая, отметила Халиэль.

Она держалась настороже и подходить не спешила, хотя и видела, что я всего лишь ноль. Только она знала — я Просветлённый ноль.

Сильверитовая вязь на доспехах немного холодила, но мне это не помешает. Я не собираюсь столько здесь находиться, чтобы умереть от излучения серебристого металла.

— Я уже не знаю, кто я. Мою душу разрывают предназначения, — ответил я, и сам удивился такой стройной речи, — Улетай, и поскорее.

Хали подобрала клинок, как-то странно на меня посмотрела, а потом сказала:

— Я впервые поняла смысл.

— Какой?

— Есть у нас пословица древняя, — Хали сделала движение рукой, и её золотистый клинок исчез, — Пусти нуля в Медос, он и Целесту обнулит.

В другой её руке появилась печать со словом Каэля. Улыбнувшись, я забрал своё, кивнул Плети, а потом повернулся и пошёл вперёд.

В спину мне ударил порыв ветра. Хали — понятливая девочка. Мне даже не надо было смотреть, что она делает, я будто видел всё пространство вокруг со всех сторон.

Огненная Плеть понеслась навстречу соратникам, чтобы спасти, уберечь оставшихся.

А я шёл, впуская внутрь все свои предназначения. Сколько надрывались оракулы, пытаясь понять, кто я?

Избранный.

Просветлённый.

Одержимый демоном и ангелом.

Вестник воли Абсолюта.

Я имел право судить и наказывать. И начну я с этих стражей, которые почему-то думают, что правы.

Если б это было так, то внизу, в Инфериоре, не было бы столько крови. Я слышал их зов, голоса миллионов нулей, умирающих внизу на строительстве проклятых Зиккуратов. В рабстве у зверей и людей, на самой тяжёлой и каторжной работе.

Потому что у них не было силы. А те, у кого была, обращали её против слабых.

Такую цену нули должны платить за то, что защищают этот мир? Они — выходцы из нулевого дня творения, пришли в этот мир, чтобы защитить.