– Ты имеешь в виду записку?

– Да.

– Он обставил бы все как‑нибудь иначе, осуществил бы свое намерение другим способом.

– Но он осуществил его именно так. – Голос ее был тверд. – Если б я не предоставила ему такой возможности, не исключено, что Митри остался бы жив.

– Ты этого не знаешь.

– Нет, и никогда не узнаю. Именно это мне и невыносимо – что я никогда не узнаю. Поэтому я всегда буду чувствовать себя виноватой.

Он поколебался, однако все же нашел в себе смелость спросить:

– Ты и сейчас поступила бы так же?

Она не отвечала, и он уточнил, потому что очень хотел услышать правду:

– Ты и сейчас бросила бы камень?

Она долго размышляла над его словами, ее ладонь неподвижно лежала в его руке. Наконец она произнесла:

– Если б знала только то, что знала в тот момент, да. Я и сейчас бы это сделала. – И, повернув ладонь вверх, пожала его руку, словно просила ответить. Он опустил глаза. – Ну? – поторопила она.

Голос его был ровным и спокойным:

– Тебе нужно мое одобрение?

Она покачала головой.

– Я не могу, ты же знаешь, – сказал он с грустью. – Зато я могу заверить тебя в том, что ты не виновата в случившемся с Митри.

Она воскликнула:

– Ах, Гвидо, тебе ведь так хочется уничтожить в этом мире все горе, да?

Он взял кружку свободной рукой и отхлебнул из нее со словами:

– Я не в силах этого сделать.

– Но ты ведь хочешь?

Он надолго задумался и наконец ответил, словно признаваясь в собственной слабости:

– Да.

Она улыбнулась и снова сжала его руку:

– Думаю, достаточно и желания.