– Да, женщина.

Первый взглянул на своего напарника и снова приступил к допросу:

– Как она выглядела?

– Лет сорок с небольшим, блондинка, волосы до плеч.

Ее волосы скрывал платок, так что полицейский сначала не понял.

– Как она была одета? – поинтересовался он.

– Желтовато‑коричневое пальто, коричневые ботинки.

Он заметил цвет ее пальто, потом взглянул на обувь:

– Нам не до шуток, синьора. Мы хотим знать, как она выглядела.

Она пристально посмотрела на него, и при свете уличных фонарей он увидел в ее глазах отблеск какой‑то тайной страсти.

– Я вовсе не шучу, офицер. Я сообщила вам, во что она была одета.

– Но вы описываете саму себя, синьора.

Внутренний датчик, срабатывавший при первых признаках мелодраматизма, помешал ей ответить: «Ты говоришь». Вместо этого она кивнула.

– Так это сделали вы? – спросил первый полицейский не в силах скрыть изумления.

Она еще раз кивнула.

Второй уточнил:

– Вы бросили камень в витрину?

Она кивнула в третий раз.

Полицейские, не сговариваясь, отошли подальше, туда, откуда она не могла их услышать, но по‑прежнему не спускали с нее глаз. Они встали голова к голове и какое‑то время переговаривались тихонько, потом один из них достал сотовый и позвонил в квестуру. Над ними распахнулось окно, оттуда высунулась какая‑то фигура и тут же скрылась. Окно захлопнулось.

Полицейский говорил несколько минут, передавая начальству информацию о происшествии, сообщил, что виновный уже схвачен. Когда дежурный сержант велел привести «его» в квестуру, полицейский не стал поправлять. Он сложил телефон и убрал его в карман куртки.

– Даниэли приказал привести ее в квестуру, – сказал он напарнику.

– Это значит, что мне придется остаться здесь? – спросил тот, нисколько не скрывая раздражения, ведь ему придется торчать на холоде.

– Можешь подождать внутри. Даниэли сейчас позвонит владельцу. Думаю, он живет где‑нибудь неподалеку. – Полицейский протянул телефон напарнику. – Звякни, если он не появится.

Тот взял телефон с улыбкой, стараясь быть любезным.

– Я его дождусь. Но в следующий раз подозреваемого повезу в квестуру я.

Первый улыбнулся и кивнул. Мир был восстановлен, и они подошли к женщине, не шелохнувшейся на всем протяжении их беседы: она сидела на столбике, разглядывая разбитую витрину и осколки, лежавшие перед ней полукругом как одноцветная радуга.

– Прошу следовать за мной, – сказал первый полицейский.

Она беззвучно встала со столбика и двинулась по узкой калле – так на венецианском диалекте называются улочки, – уходившей налево от здания с разбитой витриной. Ни один из полицейских не обратил внимания на то обстоятельство, что ей известно, как пройти в квестуру кратчайшим путем.

Они добрались туда за десять минут, за это время ни женщина, ни полицейский не проронили ни слова. Если бы кто‑нибудь из редких прохожих, попавшихся им навстречу, пока они шли по осененной сном огромной площади Сан‑Марко, а потом по узкой улочке, ведущей к каналу Сан‑Лоренцо и к квестуре, обратил на них внимание, он увидел бы перед собой привлекательную, хорошо одетую женщину в сопровождении полицейского в форме. Странно встретить такую парочку в четыре часа утра, но быть может, ее дом обокрали или же ее сопровождают в квестуру опознать непутевого ребенка.

Их никто не ждал, так что сопровождающему пришлось долго жать на кнопку звонка, прежде чем в окне комнаты дежурного, справа от двери, показалось заспанное лицо молодого полицейского. Увидев их, он нырнул обратно, а через несколько секунд появился снова, натягивая на ходу форменную куртку, и открыл дверь, бормоча извинения.