— То есть повсюду, — подытожила мисс Кунихан, — за исключением того места, где находится Мерфи. Он не страдает этими — а — психосоматическими свищами, Мерфи, мой жених. И разум, и тело, то есть ни разум, ни тело; что может существовать помимо него, что могло там существовать после него, кроме ребяческой грубости или маразматического проворства?

— Выбирай, — сказал Уайли, — поковыряй свое воображение.

— Еще один полутон, — сказал Нири, — и мы перестанем слышать.

— Кто знает, может, мы уже перестали? — сказал Уайли. — Кто знает, какую грязную историю, даже еще лучше, какую более чем грязную историю, может статься, даже такую, какой мы раньше не слышали, рассказывают нам сейчас на какой-то неимоверной частоте, чистую непристойность, которая в этот самый момент тщетно бьется в наши барабанные перепонки?

— Для меня, — сказал Нири с таким же вздохом, что и прежде, — воздух всегда наполнен похабными намеками вечности.

Мисс Кунихан встала, собрала свои вещи, пошла к двери и отперла ее ключом, изгнанным с этой целью с ее груди. Стоя в профиль на фоне сверкающего огнями коридора, со своими высокими ягодицами и низкой грудью, она не только выглядела королевой, но и была готова ко всему. И впечатление это усиливалось просто благодаря тому, что она выдвинула ногу на шаг вперед, перенесла всю свою тяжесть на другую, наклонила свой бюст не более того, чем требовалось, затем, чтобы не упасть назад, простым и решительным жестом положив руки на свои луны. В такой позе, позволявшей ей легко, но прочно удерживать равновесие, она сказала себе в коленки голосом, подобным скрежету гравия в отдалении в зимних сумерках:

— Теперь, когда мы выпустили кота из мешка…

— А свинью из-за стола, — сказал Уайли.

— Что мы от этого выиграли?

— Уайли, — сказал Нири, — прими во внимание, ты находишься прямо у нее под прицелом.

— Богиня Подагры, — сказал Уайли, — в размышлении о пилюле Доуна.

— Не думай, ради Бога, что я хочу тебя спровадить, — сказал Нири, — но это маленькое существо предпринимает шаги, с тем чтобы проводить тебя домой.

— Тс! Тс! — сказал Уайли. — Может, я и не прирожденный наглец, но я лучше, чем ничего. О моем превосходстве над пустотой часто высказывались.

— Повторяю свой вопрос, — сказала мисс Кунихан, — и готова в случае необходимости сделать это снова.

— Если тогда петух не запоет, — сказал Уайли, — будьте уверены, курица не снесла яйца.

— Но разве я уже не сказал, — сказал Нири, — что мы можем теперь расстаться. Это, конечно, большой выигрыш.

— Неужели вы в самом деле намерены сидеть там и говорить мне, — сказала мисс Кунихан, — мне, что мы, по-вашему, сейчас встретились?

Уайли прикрыл уши руками, запрокинул голову и закричал:

— Остановись! Или уже слишком поздно?

Он подбросил руки высоко над головой, двинулся быстрой шаркающей походкой, схватил руки мисс Кунихан и нежным жестом отвел их от мягкого места. Еще миг — и они тронутся в путь.

— Если уж на то пошло, — сказала мисс Кунихан, ничуть, по-видимому, не смущаясь происшедшим, — кто из когда-либо встретившихся встретился не с первого взгляда?

— Существует только одна встреча и одно прощание, — сказал Уайли. — Любовный акт.

— Подумать только! — сказала мисс Кунихан.

— Тогда каждый встречается и прощается с собой и с собой, — сказал Уайли, — а также с другим и с другим.