| — Давайте я угощу вас кофе, — предложила она, — только не внутри — там бардак, к чему вас пугать, а Яреку, — она кивнула на брата, — ужасно хочется послушать эти ваши истории про старые автомобили; когда я ему рассказала про «цитрон» и железнодорожный переезд, он чуть с коляски не вскочил, он все понимает, просто вместо слов у него получается лишь «у-у-у» и «а-а-а», я быстро, разве что вы очень спешите, тогда я сперва подброшу вас к остановке, ничего страшного, все сегодня пошло наперекосяк из-за этого чертового грузовика. — Спустя мгновение она вынесла из сарая поднос, на котором стояли кофейник, две чашки, печенье и тарелка молочного супа. — А у этого «мерседеса», — поинтересовалась она, — у него тормоза были получше, чем у «цитрона»? — Что и говорить, дорогой пан Богумил, я был смущен нетривиальностью ситуации: панна Цивле кормила Ярека с ложки, время от времени откладывая ее, чтобы сделать глоток кофе, а я оглядывался, любуясь удивительной красоты узором, который образовывали в весеннем воздухе кирпичные башни ганзейских костелов за деревьями садов и запущенного кладбища. — Тормоза у него были хорошие, — ответил я наконец, — но вы только представьте, как тяжко в те времена приходилось водителям. — Не выдумывайте! — возмущенно прервала меня панна Цивле, — ведь коробка передач уже, наверное, была без манетки, а все остальное — как сегодня: тормоза, сцепление, газ. — Верно, — согласился я, обмакивая кусочек печенья в кофе, — но сегодня первый техосмотр проходят после пятнадцати тысяч километров, а тогда автомобилист буквально не расставался с инструкцией, разве что сразу переписывал ее себе в блокнот; вот, к примеру, — принялся я перечислять по порядку, — в той «сто семидесятой» модели следовало каждые пятьсот километров проверять натяжение ремня привода вентилятора, затем уровень масла и охлаждающей жидкости, наконец, тормоза у каждого колеса, а после каждых полутора тысяч километров — менять моторное масло, чистить сетки воздушного фильтра, смазывать рычаги сцепления, тормоза и газа, доливать масло в резервуар центральной смазки, каждые четыре с половиной тысячи километров — снимать и чистить фильтр горючего, осматривать карбюратор, проверять тягу подсоса, регулировать клапана двигателя, кроме того, каждые семь с половиной тысяч километров — менять масло в коробке передач и масляный фильтр, смазывать кожухи подшипников передних колес, а каждые пятнадцать тысяч километров — промывать систему охлаждения, смазывать передние рессоры и устанавливать тормозные колодки с соответствующим люфтом, не говоря уже о том, что каждые сто тысяч километров цилиндры приходилось шлифовать. — Хватит, — сказала панна Цивле, под мурлыканье Ярека откладывая ложку и ставя тарелку на стол, — он бы еще послушал, — она обернулась ко мне, — но не станем вас мучить, укол сделан, суп съеден, поехали вниз, к остановке. — Нет, прошу вас, не стоит, — возразил я, — это не так далеко, я сам дойду. — Вы заплатили за час езды, — решительно запротестовала она, — надо закончить урок, я только посажу брата читать, и едем. — Может, отработаем эти двадцать минут в следующий раз, — меня вовсе не тянуло за руль, — а сегодня я уж пойду? — Хорошо, тогда я прогуляюсь с вами до магазина, — сдалась она, — только поставлю ему книжку. — И вот, дорогой пан Богумил, спустя несколько минут мы с панной Цивле уже шагали вниз по аллейке между садовыми участками, ганзейские башни костелов становились все меньше, пока, наконец, не скрылись вовсе, но не о них я думал, спускаясь вдоль кладбищенской ограды и очередных домиков с сараями, которые, судя по телевизионным антеннам, жестяным трубам, курятникам и пристройкам, были отнюдь не летними беседками, а постоянным жильем, так вот, не о костелах Главного и Старого города я размышлял, а о людях, у которых тут, должно быть, зимой замерзает в кране вода, дымят печки, протекают крыши и перегорают пробки, о людях, которые живут здесь, среди деревьев и зелени, словно на крыше города, вовсе не будучи олимпийцами. |
