Михаил Булгаков. Мертвые ходят
У котельщика 2 уч. ел. тяга Север- ных умер младенец. Фельдшер потре- бовал принести ребенка к себе, чтобы констатировать смерть. Рабкор №2121
I
Приемный покой. Клиентов принимает фельдшер. Входит котельщик 2-го участка службы тяги. Печален. — Драсте, Федор Наумович, — говорит котельщик траурным голосом. — А, драсте. Скидайте тужурку. — Слушаю, — отвечает котельщик изумленно и начинает расстегивать пуговицы, — у меня видите ли... — После поговорите. Рубашку скидайте. — Брюки снимать, Федор Наумович? — Брюки не надо. На что жалуетесь? — Дочка у меня померла. — Гм. Надевайте тужурку. Чем же я могу быть полезен? Царство ей небесное. Воскресить я ее не в состоянии. Медицина еще не дошла. — Удостоверение требуется. Хоронить надо. — А... констатировать, стало быть... Что ж, давай ее сюда. — Помилуйте, Федор Наумович. Мертвенькая. Лежит. А вы живой. — Я живой, да один. А вас, мертвых, — бугры. Ежели я за каждым буду бегать, сам ноги протяну. А у меня дело — видишь, порошки кручу. Адье. — Слушаюсь.
II
Котельщик нес гробик с девочкой. За котельщиком шли две голосящие бабы. — К попу, милые, несете? — К фельдшеру, товарищи. Пропустите!
III
У ворот приемного покоя стоял катафалк с гробом. Возле него личность в белом цилиндре и с сизым носом, и с фонарем в руках. — Чтой-то товарищи? Аль фельдшер помер? — Зачем фельдшер? Весовщикова мамаша Богу душу отдала. — Так чего ж ее сюда привезли? — Констатировать будет. — А-а... Ишь ты.
IV
— Тебе что? — Я, изволите ли видеть, Федор Наумович, помер. — Когда? — Завтра к обеду. — Чудак! Чего ж ты заранее притащился? Завтра б после обеда и привезли тебя. — Я, видите ли, Федор Наумович, одинокий. Привозить-то меня некому. Соседи говорят, сходи заранее, Пафнутьич, к Федору Наумовичу, запишись, а то завтра возиться с тобой некогда. А больше дня ты все равно не протянешь. — Гм. Ну ладно. Я тебя завтрашним числом запишу. — Каким хотите, вам виднее. Лишь бы в страхкассе выдали. Делов-то еще много. К попу надо завернуть, брюки опять же я хочу себе купить, а то в этих брюках помирать неприлично. — Ну, дуй, дуй! Расторопный ты старичок. — Холостой я, главная причина. Обдумать-то меня некому. — Ну, валяй, валяй. Кланяйся там, на том свете. — Передам-с. |
