|
Он улыбнулся, услышав, как добыча кричит в доме, и понял – его хорошо видно. Эти незадачливые неженки сейчас стоят и смотрят, как он пирует останками их друга, будто голодный волк. К нему присоединился худощавый – разрезал штаны на трупе снизу доверху и начал кромсать внутреннюю часть бедер. Вокруг него медленно растекалась лужа темной венозной крови. Тощий жестом велел старшей женщине и беременной девушке подступить поближе. Своим раскладным ножом он отрезал пенис и яички; первый протянул младшей, вторые – беззубой старшей. Девушка принялась поглощать подачку, быстро поднимая и опуская голову – словно пичуга клевала лежавшие на земле зерна… с той лишь разницей, что с каждым «нырком» во рту у нее оказывался новый кровавый кусок.
Все это время Краснорубашечник внимательно посматривал в сторону окна и двери, стараясь не пропустить ни малейшего намека на возможное движение или появившееся оружие, готовясь в любой момент отскочить в сторону. Однако все оставалось спокойно, и через несколько минут он расслабился. Только звук чьих-то рыданий достиг его ушей сквозь густую дымку удовольствия и приятный соленый вкус крови.
* * * Рыдала, конечно же, Мардж – глядя в окно и видя, что они сделали с Дэном и с ее сестрой. Ей, точно баньши, вторила Лора – прижавшись к стенке и обняв колени, как дитя. Она ничего не видела, но по лицу Мардж ей, похоже, и так все было понятно. Для Мардж это был конец чего-то… и начало чего-то другого. Начало принятия, физического и душевного, включая внезапное онемение губ, звон в ушах, вызванный лишь отчасти стрельбой, осознание того факта, что кругом – смерть. Точно так же, как обошлись с ее сестрой, могут обойтись и с ней. Осознание казалось холодным и терминальным, будто толчок в ледяную воду, – но если Лору оно не образумило, то как раз таки в Мардж сумело пробудить ту часть, что любила жизнь и не хотела сдаваться, отступать. Ведь отступление здесь и сейчас значило погибель. Мардж видела, что Лора обречена, и чувствовала к ней удивительное презрение. Дэн боролся. Карла боролась. Если эта девка сдохнет – да и черт с ней. Она повернулась к Нику, лежащему на полу, и спросила: – Ты как? Ник издал невеселый, нездоровый смешок. – Уже второй раз спрашивают, – пробормотал он. – Сперва Дэн, теперь вот – ты. – Дэна больше нет, – сказала она. – Я знаю. – Я выстрелила в него. Но я не хотела его убивать. Думала, что попаду в ту женщину. – Вновь вернулись слезы, подкатили к самым глазам. – Все в порядке, Мардж. – Они его… разорвали. Будто зверье. – Не думай об этом. – Ты… ты сможешь встать?.. – Да не вопрос. – Мардж подхватила Ника, когда он поднимался. – Все-таки хорошо, что ножом меня била всего лишь маленькая девочка, а не кто-то покрупнее. – Он скривился, перенеся вес на поврежденную ногу. – Ты видела ее? Видела ее лицо, когда… – Я все видела. – Надо подумать, как выбраться отсюда. – Его голос звучал ровно, бесцветно, как и у нее самой. «Ага, – подумала Мардж, – мы откатились к начальным условиям. Смерть Дэна не изменила ровным счетом ничего». – Сколько раз ты выстрелила? – спросил Ник. – Дважды. – Значит, остался еще один патрон. Я зарядил пять штук. – Он невесело ухмыльнулся. – Даже на нас с тобой не хватит. – Я не стану убивать себя, – заявила Мардж. Он кивнул. – Я тоже. В доме есть еще что-нибудь? Что-нибудь, чем мы можем им навредить? – Немного. |
