Он кивнул.

– Я тоже. В доме есть еще что-нибудь? Что-нибудь, чем мы можем им навредить?

– Немного. Лопата у камина. Пара ножей – не могу поверить, что они принесут нам много пользы. Топор в дровяном сарае, но будь я проклята, если пойду за ним.

– На чердаке – ничего?

– Понятия не имею.

– У тебя ноги сейчас покрепче моих. Сходи посмотри. Только оставь мне револьвер – так, на всякий случай.

Минуя две ступеньки зараз, Мардж кинулась вверх по лестнице. Включила свет на лестничной площадке. Один хлам. Несколько ящиков из-под молока, журналы, старый комод и старый матрас.

А потом она увидела косу.

«Вот это уже лучше», – подумала она, но тут же в голове ее зародилась еще одна мысль. Мардж быстро спустилась по лестнице, спеша поделиться с Ником. Тот тем временем через замочную скважину наблюдал за обстановкой.

– Они не люди, – проговорил он, поворачивая к ней побледневшее лицо. – Даже не близко.

– Слушай, – сказала она, игнорируя это заявление, – кажется, мы могли бы удержать оборону на чердаке. Дверь наверху, конечно, не такая прочная, как здесь, но там есть старый тяжелый комод и большой матрас. Представь – мы наглухо прибьем дверь гвоздями, потом загородим ее матрасом, а сверху придавим комодом. Через такой заслон им не пробиться – по меньшей мере, с ходу. А этот их костер рано или поздно заметят… что скажешь?

– А что, можно попробовать. – Ник кивнул.

Они стали подниматься наверх, Ник при этом тяжело опирался на перила. Будь вся эта ситуация иной, заработанная травма как минимум на неделю уложила бы его на койку в больнице.

Всякий раз, когда он опирался на раненую ногу, у него возникало такое ощущение, словно кто-то с силой бьет по ней молотком. Он понимал, что надо двигаться, иначе боль попросту парализует его. Впрочем, двигаться придется в любом случае, если жить хочется.

Они добрались до площадки. Ник подошел к комоду и толкнул его. Мардж была права. Какое-то твердое, тяжелое дерево. Дуб или что-то в этом роде. Матрас был размером с двуспальную кровать, и ему пришло в голову, что именно поэтому он и оказался здесь – там, внизу, попросту не имелось настолько больших, просторных лежбищ. Чердачная дверь была не слишком прочной, но комод и матрас вместе могли бы стать неплохой защитой. Это можно было сделать.

– Только одно мне не нравится, – сказал Ник. – То, что таким образом мы сами зажмем себя в угол. Если они проникнут сюда, единственный выход – через это окно. Где-то пятнадцать футов до земли – и я даже не уверен, что смогу в него пролезть. Внизу у нас хотя бы две двери и уйма первоэтажных окон.

– Да, но в этом-то и проблема, не так ли? У них масса способов проникнуть внутрь, и только двое из нас смогут надавать им по рукам, как только они начнут пытаться. А они начнут пытаться – тут и гадать нечего. То есть у нас только одно место для укрепления.

Ник подошел к окну и выглянул наружу.

– Господи, я отсюда ни за что не сигану, – признался он.

– Это наша единственная альтернатива. Если только у тебя нет чего-то на уме.

Ник нахмурился:

– Лору поднять сюда будет трудно.

– Хрен с ней, с Лорой, – сказала Мардж звонким, как пощечина, голосом. Перемена в ней, проявившаяся столь рельефно, поразила Ника. И это – та самая Мардж, что не любит быстрой езды и выбирает в кинотеатрах ближайшие к выходу места?

Карла всегда была жесткой. А Мардж извечно нуждалась в защите. Но, возможно, в душе они обе были круто сварены – сестры, в конце концов.

И, возможно, сейчас защита нужнее именно ему, Нику.