А хнумы поднимали веревки, развязывали их, надевали мокрые шкуры. Киммерийцу вернули его рубаху.

Потом к Конану подошел человечек с клочковатой седой бородой.

– Мое и-имя Убахч, я – стар-рейш-шина нар-рода хнумов, – проскрежетал он.

Выходит, есть у них свой правитель, очень любопытно.

– Ч-что ты хочеш-шь за спасение наш-шего народа? Мы можем пр-ровести тебя в пещ-щеру, где ты набереш-шь самоцветных камней, сколько пожелаеш-шь. Или хочеш-шь ж-желтого металла, который так л-любят люди с Верх-хней Земли?

– Я хочу найти того человека, что украл у вас рубин, и поговорить с ним на языке лязгающей стали, – вяло проговорил Конан. – И вряд ли вы в этом можете мне помочь…

– Мы мож-жем помочь, – сказал старейшина хнумов. – Е-если ты поднимеш-шься сейчас-с и пойдеш-шь за нами, ты окажеш-шься на-вер-рху ранын-ше плохого человека. Мы пр-ро-ведем те-ебя дорогами, которые знают только хнумы, иди за н-нами…

– А кто он такой? – хмуро спросил Конан.

– Никто не з-знает… Он колдун… он приш-шел из-з других земель, вместе с такими ж-же, оранж-жевоглаз-зыми, пятьдесят лет наз-зад, захватил Чзачж-ж-жигаран, ему нужен был наш-ш Светоч…

«Обманул, собака, все наизнанку вывернул», – мельком подумал Конан. И вспомнил, что только у богатых людей в городе, да еще у солдат оранжевые глаза, что все остальные униженно склоняются перед пришельцами, что «добрый правитель» весьма брезгливо отзывался о местных жителях… И северянин заскрежетал зубами.

– А зачем ему рубин?! Если камень такой всемогущий, почему вы сами с его помощью не справились с этим уродом?!

– Мы не воины… – униженно потупился старейшина. – Тысяча Огней выполняет ж-жела-ние того, кто им владеет, – мы ж-же хотели только крас-соты и чис-стоты, и он давал их нам… И больш-шего нам было не надо, не надо… А теперь низ-зкий человек украл его…

– Тогда какие, к Нергалу, желтые камни! – усталость Конана как рукой сняло, он вскочил с камня. – Давайте ведите поскорее, демоны вас побери!

– Красиво, красиво, чтоб мне гнить на Серых Равнинах! – воскликнул Симур и набулъкал себе еще вина. – Ты напрямую столкнулся с тем, что я называю измененным зрением… В мерзавце Ка'ане ты увидел благородного человека, а в грязных и уродливых хнумах не разглядел чистых и светлых душою существ… Такое бывает с каждым – все мы время от времени видим только внешнюю оболочку, не обращая внимания на внутреннюю сущность… Ну, продолжай, продолжай…

Эти дороги забирали вверх гораздо круче, чем те тропы, по которым спускался под землю отряд под предводительством Ка'ана. Правда, и тесны они были до крайности. Конан сам себе удивлялся, как он все-таки протискивается по этим узкими лазам, как еще не застрял. Но все бока, конечно, ободрал до крови. Да и плевать! Новая кожа вырастет, никуда не денется, ради скорого свидания с дорогим родственничком можно и потерпеть…

Хнумы, даже старейшина, передвигались по туннелям, понятное дело, ловко и юрко, не поспеешь за ними. Поэтому подземным жителям, а их отправилось сопровождать бывшего пленника около трех десятков, приходилось поджидать большого человека на подземных перекрестках.

И вот потянуло долгожданной свежестью. Показался просвет. Протиснувшись уж в совсем узкую щель, Конан выбрался под дневной свет.

Он сразу же узнал место. Вон там, слева, они заходили в подземелья… Хнумы остались внутри, они опасливо поглядывали на границу света и тени.

– Он в-выйдет оттуда, – махнул рукой старейшина по имени Убахч.