– Верно, гвоздь, – сказал Везунчик. – И я его выбрасываю. Если ты простая женщина, я убью тебя и без гвоздя. Если ты Богиня, то убьешь меня, чем бы я ни вооружился. Ну, давай, давай! Давай!

Везунчик завелся. Его тело сотрясала дрожь. Сейчас он был похож на помешанного. Руки, трясшие колени Иштар, вдруг напряглись, пальцы вдавились в изнеженную кожу «богини». Вор рванул женщину за ногу на себя, вскочил и поднял Иштар на руках. За худобой слепого вора, судя по всему, скрывалась сила, достойная, чтобы с ней считаться.

Конан и Коэн, кто глазами, кто ушами, следили за происходящим в клетке. Не вмешиваясь.

К Иштар наконец пришло осознание ситуации – что ей остается, от чего ей не уйти. Выбор невелик: или убить взбунтовавшегося причащенного, или быть убитой. Из груди «богини» вырвалось кошачье шипение, и она ударила вора коленом в пах. Тот охнул, согнулся, разжал пальцы.

А Конан понял, что если победительницей выйдет Иштар, то он потеряет не только Везунчика, а, возможно, и Коэна как союзника. Чего доброго, тогда к слепому стражнику вернется слепая вера в этих божков. «Ладно, – решил киммериец, – рискну. В крайнем случае, выскочу первым из клетки, запру всю эту компанию и буду прорываться в одиночку».

Тем временем Иштар, пригнув голову вора, изо всех сил колотила его коленями по лицу.

– Тварь, гаденыш, ослушник, свинья! – вместе с бранью изо рта женщины разлетались брызги.

Везунчик тряс головой и пытался поймать ногу «богини».

«Ей бы отскочить и биться на расстоянии, а не лезть в ближний бой», – бесстрастно подметил Конан-боец. Едва он так подумал, как правота его рассуждений подтвердилась.

Сокамерник киммерийца распрямился, преодолев сопротивление рук «богини». Нанес короткий резкий удар ладонью под вздох. У Иштар перебило дыхание, и она осела на песок. Вор наклонился, шаря в воздухе ладонью, коснулся головы женщины. Едва дотронувшись, слепец стал накручивать роскошные волосы Иштар на руку. «Богиня» завыла от боли… и не только от боли. От унижения, конечно, тоже. Пальцы другой руки Везунчика сомкнулись на горле Иштар. Женщина захрипела, вонзила ногти в душащую ее руку. Иштар раздирала ее, отрывала от себя, но – тщетно. На губах «богини» показалась пена.

Бесстрастно наблюдать, как на его глазах душат женщину, да еще, можно сказать, почти любимую женщину, Конан не мог. Вдобавок, ее смерть была бы сейчас совсем некстати.

Киммериец шагнул к Везунчику. Шагнул, чтобы оторвать руку слепца от горла «богини». Однако еще раньше, чем варвару это удалось, пор сам отпустил женщину. И отпустив, сильно толкнул ее в плечи. Иштар упала.

– Ты не Богиня, – уверенно произнес слепой вор, – Конан прав. Мне не нужно убивать тебя, чтобы понять это. Боги умерли…

Плечи Везунчика опустились, он весь как-то обмяк. Что подразумевал сокамерник под последними своими словами, Конан выяснять не стал – не до того было. И так уж слишком затянулось их ночное пребывание в клетке и выяснение отношений. Время бежало к рассвету, а они все еще торчали в центре Обители. Давно пришла пора действовать. Действовать жестко и решительно. Боевой группе из двух слепцов и воина с украденным мужеством.

Глава шестая

Везунчик стоял погруженный в свои думы, Иштар, лежа на песке, растирала горло обеими руками, тяжело дышала и отплевывалась. Коэн упер ладони в воткнутую в песок палку и стоял, чему-то своему усмехаясь.

– Коэн, – позвал его киммериец, – придется тебе доделать работу Везунчика, если баба будет упрямиться.