— А как Галя вошла в квартиру?

— У нее был свой ключ, разумеется.

— В чем вы видите мою роль, Наташа? Вы собираетесь опротестовать завещание?

— Таня, если бабушка действительно решила, что это справедливо, я не буду его опротестовывать. Но я не верю, что она могла так поступить. Слишком она нас любила, во-первых. Во-вторых, если бы она приняла такое решение, то поставила бы нас в известность.

— Может быть, Ангелина Васильевна просто не решилась вам об этом сказать?

Наташа отрицательно покачала головой.

— Нет, это исключено. Да и уж очень странно все. Что-то мне не дает покоя. Факты некоторые.

— Ну, какие факты, например?

— Ложка… Она была в правой руке.

— То есть?..

— Да, Тань, ложка была в правой руке. А, как я вам уже говорила, правая рука у бабушки не действовала.

— А может, ей к тому времени стало лучше, и она пыталась заставить свою парализованную руку работать.

Наташа энергично покрутила головой.

— Нет. Мы с Юлькой в то утро навещали ее. Все было как обычно.

— Да-а. Тяжелый случай. То есть, если я правильно поняла, вы считаете, что бабушку убили?

— Да, мне так почему-то кажется. Зрелище, конечно, было ужасное. У меня просто в голове не укладывается. Я не верю, что это могло произойти случайно.

— Вы же сами сказали, что бабушка была больна. Может, случился повторный инсульт.

— Но вскрытие этого не показало. И вообще, я сердцем чувствую, что здесь что-то не так. Завещание, о котором она нас не предупредила, ложка в правой руке и смерть из-за попадания жидкости в дыхательные пути…

— Вообще-то, действительно все очень странно.

— Одним словом, я поделилась своими сомнениями с Еленой, и она посоветовала мне обратиться к вам. Вчера она мне о вас много порассказала. Последние две недели было не до разговоров: похороны, допросы. Короче, мы крутились как белки в колесе. А вчера я к ней зашла вечером, и мы проболтали часов до двух ночи. Юлька с Валеркой спали, а мы с Леной у нее на кухне пили чай и разговаривали. Так как, Таня, возьметесь за это дело?

— А Лена сказала вам, что мой гонорар — двести долларов в сутки, не считая текущих расходов? Я не гарантирую быстрого расследования. И не совсем уверена, что квартиру получится отстоять.

— Я понимаю, Таня. И про гонорар знаю. Но у нас с Валерой есть немножко денег. Зарабатывает он неплохо. Они телефоны проводят. В общем, два дня вашей работы я смогу оплатить сразу. А остальное — постепенно. Бабушка была мне вместо мамы. Я ее очень любила. И хочу знать наверняка, была ли ее смерть случайной.

— Понятно. Я подумаю немножко, Наташа, хорошо? Дайте мне номер вашего телефона, и утром я позвоню.

Наташа встала с дивана, открыла секретер, достала ручку и блокнотик и, выдернув из него листок, написала номер. Затем протянула его мне.

Я сложила листок вчетверо и поднялась.

— Наташа, хочу предупредить: если, расследовав дело, я приду к выводу, что смерть Ангелины Васильевны — несчастный случай и с завещанием все чисто, вам все равно придется оплатить мой труд. Этим я зарабатываю себе на жизнь.

Женщина кивнула:

— Я понимаю. Завтра приготовлю деньги.

В дверь позвонили.

— Ой, это, наверное, Валерка с работы вернулся, а у меня, кроме вчерашнего супа, нет ничего.

Она открыла дверь, и в прихожую шагнул молодой плечистый шатен. Взглянув на него, я сразу мысленно согласилась с Наташей относительно того, на кого же похожа Юлька. Он улыбнулся.

— Привет, солнышко.