Я отступила на шаг. Я пыталась вспомнить шесть древних слов, чтобы навечно погрузить его в сон. «Думай, Бритни. Думай», — твердила я себе.

Бесполезно. Я не могла их вспомнить.

Пусть даже с таким злом мне не совладать, но на кладбище я не вернусь. Я не буду его рабыней. Ни за что.

Я скрестила на груди руки.

— Я… не… пойду… на… это… чертово… кладбище, — процедила я сквозь сжатые зубы.

Он застыл на месте и долго смотрел на меня. Достаточно долго, чтобы меня затрясло.

— Нет проблем, — прошептал он наконец. — Я согласен, Брит. Я сам за ней схожу. Но когда я добуду эту куклу, твой разум первым будет высосан досуха. Тогда-то ты станешь идеальной рабыней, уж поверь мне, дорогуша!

20

Он отвернулся и быстрым шагом направился к выходу из комнаты. Он шел неуклюже, не сгибая коленей, покачивая плечами из стороны в сторону — ни дать ни взять зомби из фильма ужасов.

Застыв в ужасе, я не могла даже пошевелиться.

Топ. Топ. Топ.

Я слышала, как он с топотом спускался по лестнице. Через несколько секунд за ним закрылась входная дверь.

Он действительно делает это. Он идет на кладбище за куклой, поняла я.

Его было необходимо остановить. Я бросилась в коридор… потом остановилась, осознав, что на мне одна лишь ночная сорочка.

Я ввалилась обратно в комнату, схватила джинсы и свитер, потом натянула кроссовки и поспешила из дома.

Стояла холодная ясная ночь. Тонкие змейки черных облаков вились на фоне полной луны. Туфли хлюпали по скользкой траве, когда я бежала к улице.

Должно быть, недавно прошел дождь. Лужи на улице серебрились в лунном свете.

Я увидела Слэппи, шлепающего по лужам. Размахивая руками, он спешил по отлогому склону, ведущему на кладбище. Держа спину прямо и выставив голову вперед, он ковылял по середине дороги.

Холодный ночной воздух помог мне окончательно разогнать сонливость. Я перешла на рысь. Я не хотела его нагонять. Но терять его из виду мне тоже не хотелось.

Сердце громко стучало. Ничто не нарушало ночной тиши. Ни ветерка. Ни машин, ни голосов. Дома были погружены в темноту. Словно мы со Слэппи остались единственными живыми существами на всем свете.

Перешагивая через серебристые лужи, я следовала за Слэппи до самого маленького кладбища. Из-за ограды я наблюдала, как он быстро двигался через ряды покосившихся надгробий.

Он остановился на том самом месте, где мы зарыли Похитительницу Разума. И упал на колени.

У меня перехватило дыхание. Я смотрела, как он начал рыть землю. Его деревянные руки орудовали не хуже лопат — земля так и летела в разные стороны.

Я знала, что должна перепрыгнуть через ограду. Сбить его с ног. Задушить. Раздавить. Сделать что угодно, лишь бы не позволить ему извлечь эту опасную куклу.

Но страх удерживал меня на месте. Ноги дрожали и подкашивались. Я с трудом могла дышать, глядя, как дыра в земле становится все шире и шире под мощными руками болванчика.

Склонившись над ямой, он с хихиканьем вытащил стеклянный ящик. Покрутил головой, дабы убедиться, что за ним никто не следит.

Я присела за оградой и затаила дыхание.

Неужели он заметил меня? Нет.

Я приподнялась повыше, чтобы видеть его. Он быстро поднялся и принялся смахивать землю со стеклянного ящика одной рукой.

В жутком серебристом сиянии луны я увидела куклу. Я видела, как иссохшая ее голова ударялась о стекло, когда Слэппи очищал ящик.

А потом Слэппи бережно опустил ящик на землю и начал снимать крышку.

Я вцепилась в верхушку ограды с такой силой, что заныли руки.