— София Паркинсон выходит замуж за герцога Хампстеда, — Тони сдул несуществующую пылинку со своего шелкового желтого камзола. Он всегда был немножко похож на павлина, обожал, как и Эллен, яркие краски и расшитые ткани, но при всем при том всегда умудрялся выглядеть великолепно.

— Серьезно? — воскликнула Эллен. — А я думала, что она все-таки сумеет захомутать тебя. Она ведь вокруг тебя давно крутится.

Тони пожал плечами.

— Даже самые решительные молодые леди в конце концов сдаются. Они знают, что мое сердце занято. — Он улыбнулся ей: — Тобой, дорогая.

— Ну конечно! — фыркнула Эллен. — Что еще?

Тони поколебался.

— Добрые вести для тебя и, боюсь, плохие для меня. Скандал и смерть.

— Джейсон Харгроув умер? — догадался Кармайкл.

— Именно. У него осталась веселая вдова. Думаю, что Николас Блэкторн, получив это известие, тут же уедет.

— И я смогу вернуться домой! — воскликнула Эллен, чувствуя невероятное облегчение.

— Сможешь, — согласился Тони. — Но лучше не надо.

— Почему? — удивленно посмотрела она на него.

— Потому что я не видел тебя с Рождества. Ты тогда меня два раза обыграла в шахматы, а я считаю себя более чем приличным игроком, и двойное поражение от такой малявки подрывает мое уважение к себе. Ты должна дать мне возможность реабилитировать себя. Я изо всех сил к этому готовился.

Эллен разрывали сомнения. Что ей делать? Часы, проведенные с Тони за шахматной доской, были самыми счастливыми и покойными в ее жизни, хотя она и подозревала, что он ей поддается. Но она так беспокоится о Жаклин и Эйнслей-Холле!

— Мне все-таки надо ехать, — сказала она нерешительно.

— Почему? Николас Блэкторн наверняка уехал, у тебя великолепные слуги. Зачем тебе так спешить?

Эллен задумалась. Тони совершенно прав: ведь ее беспокоило именно присутствие в замке Блэкторна, а если он уехал из страны, у нее нет причин для паники. Даже если он бежал, прихватив с собой столовое серебро или дочку лакея, все равно слишком поздно что-то предпринимать. А Тони — ее лучший, самый дорогой друг. Когда он рядом, она не чувствует себя слишком толстой, стеснительной и неуклюжей. Она расцветает, но каждую пару месяцев ей нужно для этого солнечное обаяние его личности.

— Я остаюсь, — решила она наконец. — Достаточно надолго, чтобы убедить тебя в том, что играю в шахматы лучше!

Красивое лицо Тони озарилось улыбкой:

— Эллен, дорогая, приготовься к длительной осаде.

«Вот так, наверно, и с ними было, — как-то безучастно думала Жаклин. — Они, вероятно, чувствовали то же самое, когда шли по коридору тюрьмы в Париже, когда карабкались на телегу, которая везла их по улицам, когда храбро, с высоко поднятой головой готовились встретить смерть».

Жаклин крепко держала в своих маленьких руках поднос, не обращая внимания на следовавшего за ней слугу. Она приготовила то, что нравится мужчинам типа Николаса Блэкторна, но учла при этом его проблемы с желудком. Омлет, горячие ячменные лепешки со свежим маслом, мясной пирог, яблочный пай. И кувшин горячего чая, настоянного на зверобое — для желудка, на окопнике — для сердца и на ядовитом арсенике — для осуществления давно лелеемой мести. А на случай, если Николас Блэкторн откажется от травяного чая, она подсыпала яд еще и в бутылку бренди.

В одном из карманов ее объемистого фартука спрятан нож — не такой большой, как ей бы хотелось, но ножи для разделки мяса уж слишком крупные.