– Может быть, тебе лучше подождать тут, пока я буду снимать, – сказал Сент‑Джеймс другу и ушел в дом.

***

Сент‑Джеймс снимал труп с разных точек, стараясь ничего не упустить, и остановился, лишь когда закончилась пленка. Тогда он покинул гостиную, закрыл дверь ногой и вернулся к остальным. К гостям Линли присоединились соседи Кэмбри, и все, сбившись в кучу, о чем‑то перешептывались.

– Приведите Нэнси, – попросил Сент‑Джеймс.

Леди Хелен пошла с ней вместе через сад в дом, где помедлила немного, прежде чем направиться в кухню – овальную комнату со скошенным потолком и полом, покрытым серым линолеумом с черными проплешинами. Усадив Нэнси на стул, леди Хелен опустилась возле нее на колени и заглянула ей в лицо, потом попыталась нащупать пульс и нахмурилась, тронув тыльной стороной ладони ее щеку.

– Томми, – стараясь не показывать своего волнения, попросила леди Хелен, – позвони доктору Тренэр‑роу. Думаю, она в шоке. Он ведь справится с этим, правда? – Она взяла у Нэнси ребенка и отдала его Деборе. – В холодильнике должно быть детское питание. Не согреешь?

– Молли… – прошептала Нэнси. – Она голодная. Я… покормлю.

– Конечно, – мягко отозвалась леди Хелен. – Мы все сделаем, дорогая.

В другой комнате Линли говорил по телефону. Потом он сделал еще один звонок, и этот разговор был еще короче первого, однако по его тону стало ясно, что он сообщает о случившемся пензансской полиции. Через несколько минут он вернулся в кухню с одеялом, в которое закутал Нэнси, несмотря на духоту в доме.

– Ты меня слышишь? – спросил он.

У Нэнси дрогнули ресницы, блеснули белки.

– Молли… надо покормить.

– Я покормлю ее тут, – сказала Дебора, которая сидела, склонившись над девочкой, в дальнем углу кухни. – Молоко уже греется. Думаю, холодное ей не понравится, правда, не понравится? Прелестная у тебя дочка, Нэнси. Самая прелестная на свете.

Ничего лучше Дебора не могла бы придумать. Нэнси немного расслабилась, и Сент‑Джеймс благодарно кивнул Деборе, когда выходил из кухни, возвращаясь в гостиную. Он открыл дверь и остановился на пороге, вновь оглядывая комнату, изучая, обдумывая, оценивая увиденное. В конце концов к нему присоединилась леди Хелен. Даже с порога было понятно, что интересовало преступника, ибо повсюду – на столе, на полу, под диваном – в беспорядке валялись документы, записные книжки, фотографии. Сент‑Джеймс слышал, что леди Ашертон сказала о Мике Кэмбри. Однако все, что он видел, не подтверждало вывод, который сам собой напрашивался.

– Что ты думаешь? – спросила леди Хелен.

– Он был журналистом. Ион мертв. Какая‑то связь у этих двух фактов должна быть. Однако труп говорит «нет».

– То есть?

– Его кастрировали.

– Боже! Он от этого умер?

– Нет.

– Тогда от чего?

В дверь постучали. Из кухни показался Линли, чтобы встретить Родерика Тренэр‑роу. Доктор не произнес ни слова. Он посмотрел на Линли, потом на Сент‑Джеймса, потом на леди Хелен, потом перевел взгляд на гостиную, где с его места можно было отчасти разглядеть Мика Кэмбри. На мгновение показалось, что он готов броситься на спасение человека, которого уже ничем нельзя было спасти.

– Вы уверены? – спросил доктор.

– Вполне, – ответил Сент‑Джеймс.

– Где Нэнси? – Не дожидаясь ответа, Тренэр‑роу прошел в кухню, где ярко горел свет и Дебора что‑то говорила о детях, словно стараясь удержать Нэнси в сознании, и заглянул Нэнси в глаза.